English French German Italian Polish Russian Spanish Ukrainian
Провідні дисципліни і їх програми
История психологии, часть 1 PDF e-mail


На цій сторінці розміщена лише перша
частина твору п.п.Шульц. Інші розділи - в категорії "Курси-програми..."

 
Шульц Д.П., Шульц Э.С.

История современной психологии

СПб., 1998.

                                                           

Предисловие


Эта книга посвящена истории современной психологии - с конца XIX столетия, когда психология стала самостоятельной, независимой дисциплиной, и до наших дней. Не игнорируя ранние философские школы мышления, мы сосредоточились на том, что непосредственно связано со становлением психологии как новой, отличной от других, области исследования. Мы представляем именно историю современной психологии, а не психологию и философию, которые ей предшествовали.

История психологии изложена здесь как история великих идей и научных школ мышления. С 1879 года, формально положившего начало данной научной области, психологии давали самые разные определения - в зависимости от того, какие веяния господствовали в то время в научной сфере. Более всего нас интересуют та последовательность идей, которая и определила предмет изучения психологии, ее методы и цели.

Каждая из психологических школ рассматривается как течение, вырастающее из исторического контекста, а не как нечто независимое или изолированное. Этот контекст включает нс только интеллектуальный (Zeitgeist), но и социальные, политические и экономические факторы.

Хотя книга составлена с учетом позиций научных школ, оказавших заметное влияние на развитие психологии, мы понимаем, что любые определения, идеи и подходы есть результат деятельности конкретных людей - ученых и исследователей. Люди, а не какие-то абстрактные силы, пишут статьи, проводят исследования, готовят научные доклады и передают свои знания новому поколению психологов. Развитие и распространение того или иного направления в психологии становится возможным благодаря самоотверженному труду этих людей. Мы повествуем о жизни выдающихся деятелей психологии, которые стояли у истоков науки, не забывая при этом, что на их работу влияла не только эпоха, но и особенности личного жизненного опыта.
Каждое направление в психологии рассматривается с точки зрения его связи с предшествующими и последующими научными идеями и открытиями. Мы поговорим о том, как развивались психологические школы - благодаря или вопреки сложившемуся порядку, и как формировались точки зрения, которые в конечном итоге привели к коренным изменениям в научных взглядах. Оглянувшись в прошлое, мы можем обнаружить некую модель, преемственность развития.

В ходе подготовки шестого издания этого учебника - почти через 30 лет после выпуска первого - мы многое добавили, многое вычеркнули и переработали, что само по себе является ярким доказательством динамического характера истории психологии. Она не находится в завершенном состоянии, а постоянно развивается. Идет напряженная академическая работа, появляются новые переводы, переоценивается роль значительных для истории психологии фигур, анализируются возникающие проблемы, методы и теории.

Существенным дополнением к книге стала глава о проблемах пола и расы в истории психологии. Мы рассмотрим силы, которые ограничивали возможности женщин и представителей этнических меньшинств получить высшее образование в области психологии и работу по специальности. Также мы расскажем о так называемой - то есть об усилиях, направленных на искоренение дискриминации в области психологии. На протяжении всей книги упоминаются имена женщин-психологов и темнокожих ученых, внесших неоспоримый вклад в науку.

Еще одной особенностью этого издания является включение новых тем и дополнительного материала, касающегося личной жизни видных психологов, - он иллюстрирует воздействие их жизненного опыта на последующее развитие ими идей.

Концепция машины как метафоры человеческих функций расширена: в нее вошли не только часы и автоматы, но и примеры из медицины и техники. Вычислительная машина Бэббиджа рассматривается как предтеча современного компьютера и первая попытка скопировать познавательные процессы человека: проводится параллель между концепцией эволюции и развитием машин.

Главу, посвященную когнитивной психологии, мы дополнили обсуждением метода интроспекции, а также рассказом о том, как психологи вернулись к изучению когнитивного подсознания и сознания животных.

Материалы первоисточников, касающиеся структурализма, функционализма и бихевиоризма, существенно отредактированы с целью сделать их более доступными современному читателю. Статья о гештальт-психологии заменена отрывком из книги Келера (fnielligenzprufungenan an Menschenaffen), где описаны эксперименты, в которых животные решают проблемы, используя специальные приспособления. Статья о психоанализе взята из первой лекции Фрейда, прочитанной им в 1909 году перед американской аудиторией в университете Кларка (в новом переводе Саула Розенцвейга). Во всех этих материалах представлен оригинальный текст изложения уникальных научных методов - таким образом, мы получаем возможность узнать, что же изучали поколения студентов-психологов в прошлом.

Новое издание дополнено фотографиями, таблицами и рисунками. Каждая глава содержит план, резюме, вопросы для обсуждения и снабженный аннотациями список рекомендуемой литературы. Определение выделенных в тексте важных терминов дается на полях. Обстоятельные примечания и указатели подготовлены Элиссой М. Льюис.

Хочется поблагодарить многих преподавателей и студентов за их ценные предложения. Книгу несомненно обогатили строгие и проницательные замечания выдающегося историка психологии Льюди Т. Бенджамина, Мл. из А & М университета, штат Техас. Мы выражаем признательность и другим рецензентам нового издания: Джеральду С. Клэку, Южный университет, Новый Орлеан; Стивену P. Коулману, Кливлендский университет; Кэтрин В. Хикман, Стивенсу Колледжу, Колумбия, Миссури; Элиссе М. Льюис, Юго-Западный университет, Миссури; В. Скотту Тэрри. университет Северной Каролины в г. Шарлотте.

Редактор издательства Кэри Гэллоуэй всегда поддерживала нас и вселяла энтузиазм, ее профессионализм стал серьезным подспорьем в совершенствовании наших идей. Старший редактор проекта Анжела Вильяме обеспечила связи с производственными подразделениями и оказывала всяческую поддержку в течение всего времени работы над книгой, каждая страница которой - свидетельство ее компетентности и научного педантизма.

Авторы

Посвящается Руссу Наззаро, который однажды давным-давно спросил у нового ассистента профессора:


Глава I

Изучение истории психологии

Развитие современной психологии


Мы начинаем с парадокса, кажущегося противоречия, говоря, что психология - это одна из самых древних наук и одновременно одна из самых молодых. Нас всегда занимало собственное поведение, а размышления о человеческой природе составляют тысячи и тысячи философских и теологических работ. Уже в V веке до н. а. Платона, Аристотеля и других греческих мыслителей интересовали многие из тех проблем, над которыми и сегодня работают психологи: память, обучение, мотивация, восприятие, сны, патологии поведения. Несомненно, существует имеющая принципиальное значение преемственность прошлого психологии и ее настоящего.

 

Хотя духовной предтечей психологии можно назвать многие науки древности, считается, что современный подход начал формироваться с 1879 года - чуть более ста лет назад.

 

Различие между современной психологией - центральной темой этой книги - и ее корнями - это вопрос не природы человека, а, скорее, тех методов, с помощью которых ее изучают. Используемый подход и методы исследования отличают современную психологию от более старой дисциплины, философии, знаменуя собой становление психологии как отдельной, прежде всего, научной области знания.

 

До последней четверти XIX столетия философы изучали человеческую природу, основываясь на собственном, весьма ограниченном, опыте, с помощью размышлений, интуиции и обобщений. Перемены стали возможны, когда философы начали пользоваться средствами, которые уже успешно применялись в биологии и других естественных науках. Только когда исследователи уверились в надежности таких методов изучения человеческого разума, как тщательно контролируемое наблюдение и экспериментирование, психология стала отделяться от своих философских корней. Историки описывают этот переход от философской основы к научной как (Cadwallader. 1992. P. 53).

 

Новой науке надо было развивать более точные и объективные методы исследования. Во многом история психологии - после ее выделения из философии - это история непрерывного оттачивания исследовательских методов с целью достижения большей объективности в изучении и решении проблем.

 

Стремясь понять те сложные спорные вопросы и предметы обсуждения, которые определяют современную психологию, за отправную точку следует взять XIX век - время, когда эта наука стала независимой дисциплиной с собственными теоретическими и экспериментальными методами исследования. Уже философы античности, Платон и Аристотель, интересовались теми проблемами, которые и сегодня не потеряли своей актуальности, но их методы исследования значительно отличались от тех, что используют психологи наших дней. Древние мыслители не были психологами в современном понимании. Поэтому мы коснемся их идей лишь в той мере, в какой они имеют непосредственное отношение к становлению современной психологии.

 

Идея о применимости методов физических и биологических наук к изучению психических явлений была унаследована и от философского мышления, и от психологических исследований XVII-XIX столетий. Именно тогда была подготовлена почва, из которой и произросла современная психология. Философы XIX века прокладывали путь экспериментальному подходу к изучению мышления, а психологи, независимо от них, приближались к решению тех же самых проблем с другой стороны. Психологи XIX века сделали решающий шаг к пониманию физических механизмов, лежащих в основе процессов мышления. Их научные методы отличались от собственно философских, но союз этих двух различных дисциплин - философии и психологии - породил новую сферу исследования, которая быстро обрела индивидуальность и силу.

 

Возникнув, новая область психологии стремительно развивалась, особенно в Соединенных Штатах, которые заняли и удерживают господствующие позиции в психологическом мире. Более половины психологов всего мира работают в CLLIA; огромное число специалистов из других стран побывало здесь, по крайней мере, на стажировке. Подавляющее большинство книг по психологии издано в Соединенных Штатах. Американская психологическая ассоциация (АРА), некогда насчитывавшая лишь 26 членов, к 1930 году составляла 1100. а к 1995-му - более чем 100 тысяч человек.

 

Этот среди психологов сопровождался взрывом информационным - появлением несчетного количества исследований, научных докладов, теоретических статей, обзоров, книг, фильмов, компьютерных программ и т. п. Психологам, в рамках их узкой специализации, все труднее уследить за бурным развитием собственной науки.

 

Приумножились не только ряды практикующих врачей, исследователей, ученых и изданий специальной литературы, возросло также влияние психологии на нашу повседневную жизнь. Вполне возможно, что в определенной степени работа психологов воздействует на жизнь каждого человека - независимо от его возраста, занятий и интересов.

 

Влияние прошлого на настоящее

 

Уже в 1911 году в университетах читали лекции по истории психологии, в наши же дни такой курс есть на большинстве психологических факультетов (McCovern. 1992); в отдельных случаях курс по истории психологии является обязательным для студентов. Государственные органы образования в США настоятельно рекомендуют включить историю психологии в число предметов, обязательных для изучения на психологических факультетах (Hilgard, Leary, McGuire. 1991; Lloyd, Brewer.

1992: Matarazzo. 1990).

 

В этом отношении психология - наука уникальная, ведь на большинстве факультетов вовсе не предлагают лекций по истории своей науки. Почему же психологи так интересуются ею? Одна из причин - это то, о чем мы упоминали ранее: многие вопросы, над которыми ученые размышляли сотни лет назад, актуальны и сегодня; в психологии - в отличие от других наук - очевидна преемственность предметов и методов изучения. Это означает, что психология имеет более ощутимую и живую связь с собственным прошлым, исследование которого психологи полагают важным и нужным.

 

Интерес психологов к истории собственной науки оформился в отдельную сферу исследования: аналогично специалистам по социальной психологии, психофармакологии или психологии подростков есть и специалисты по истории психологии.

 

В 1965 году под редакцией психологов в США начал выходить (journal of the History of the Behavioral Sciences). Тогда же в университете Акрона, штат Огайо, был основан Архив истории американской психологии - богатейшее собрание первоисточников, к которым теперь могли обращаться ученые. В 1966 году, в рамках АРА, возник Отдел истории психологии (подразделение 26), а в 1969 году было основано Международное общество истории поведенческих и социальных наук (Общество Шеврона), Дипломированных специалистов в области истории психологии готовят в нескольких университетах США. Рост числа книг и статей, семинаров и конференций, появление новых архивов - все это говорит о том, какое важное место занимает история науки в курсе современной психологии.

 

Вы скажете: это довольно интересно, но почему я должен(на) изучать историю психологии? Посмотрите внимательно: во всей психологии не было ни одного подхода или определения, в отношении которых все представители этой науки высказывали бы полное единодушие. По поводу самого предмета изучения, профессиональной и научной специализации существует множество мнений, расхождений и даже разногласий.

 

Одни психологи сосредоточивают свое внимание на познавательных функциях, другие - на изучении подсознания, третьи работают над вопросами внешнего поведения или над биохимическими процессами мышления. Современная психология включает множество дисциплин, которые, на первый взгляд, объединяют лишь интерес к поведению и природе человека и стремление выработать хоть сколько-нибудь единый научный подход.

 

Единственное, что связывает и вплетает в последовательный контекст эти разные сферы и подходы. - это их история, развитие психологии как независимой дисциплины. Только изучая происхождение и развитие психологии, можно ясно увидеть, что сегодня она собой представляет. Знание истории упорядочивает и привносит смысл в то, что кажется хаосом, прошлое выстраивается в перспективу, которая объясняет настоящее.

 

Психологи различных специальностей используют схожие методы, основанные на убеждении, что прошлое самым непосредственным образом воздействует на настоящее. Клинические психологи, например. пытаются понять нынешнее состояние своих пациентов, изучая их детство, те события жизни, которые могли заставить их вести себя или думать определенным образом. Собирая факты, клиницисты воссоздают эволюцию жизни пациентов, и нередко это приводит к объяснению возникших проблем. Психологи, изучающие поведение, также признают влияние прошлого на формирование настоящего. Они полагают, что поведение определяется предшествующими условиями жизни и укоренившимся опытом - иными словами, текущее состояние человека можно объяснить его прошлым.

 

Курс истории психологии объединяет все области исследования и все проблемы современной психологии. Он позволяет уяснить взаимосвязь между различными идеями, теориями и концепциями, позволяет понять, как отдельные звенья головоломки под названием психология выстраиваются в стройную картину. Историю психологии можно также представить как науку, изучающую происходящее, исследующую исторические события и опыт прошлого - что и делает психологию тем. чем она сегодня является.

 

Необходимо добавить, что история психологии - это и просто захватывающее повествование, где вы найдете драмы, трагедии, случаи подлинного героизма, революционных преобразований и даже кое-что о сексе и наркотиках. Были и ошибки, и недоразумения, и заблуждения, но было и свободное развитие, результат которого - современная психология и весь ее богатейший опыт.

 

Исторические сведения: реконструкция прошлого

 

Исторические факты - материал, который историки используют для воссоздания картины жизни, событий, эпох - заметно отличаются от данных науки. Главная отличительная особенность научных данных - это метод их получения. Когда психологи хотят, к примеру, определить, при каких условиях человек отзывается на беду другого, или как внедрение в жизнь программы усиления рефлексов влияет на поведение лабораторных крыс, или будут ли дети подражать агрессивному поведению телегероев, они конструируют ситуации, создавая условия, при которых могут быть получены необходимые данные.

 

Можно провести лабораторные эксперименты, понаблюдать поведение объекта в реальной контролируемой ситуации, произвести изыскания или вычислить статистическую корреляцию между двумя переменными. Это позволяет ученому определенным образом выстраивать события, которые он хочет изучить. В свою очередь, другие ученые в другое время и в другом месте могут эти события восстановить или скопировать. Результаты сверяются при соблюдении условий, одинаковых для первоначальных и повторных опытов.

 

Но данные истории нельзя восстановить или скопировать. Каждое событие произошло в определенное время в прошлом - возможно, столетия назад, и очевидцы могли и не записать в деталях развитие событий. (Wertheimer. 1979. P. 1).

 

Если исторический эпизод нельзя рассмотреть непосредственно, то как историки могут работать над ним? Какие данные они могут использовать для его описания? И как вообще можно знать, что случилось на самом деле?

 

Даже если историки и не могут воспроизвести ситуацию, чтобы работать с соответствующими данными, это вовсе не означает, что достоверной информации вообще не существует. Факты истории доступны нам в виде фрагментов прошлого - свидетельств очевидцев, писем и дневников, фотографий и вещей, газет и прочих источников. Именно на основании этих данных историки пробуют воссоздать события и опыт прошлого.

 

Примерно так работают археологи с находками из прошлого - наконечниками стрел, обломками глиняных горшков или костями из курганов, - они пытаются воссоздать характерные черты исчезнувших цивилизаций. Иногда археологическим экспедициям удается найти хорошо сохранившиеся фрагменты, что дает возможность точнее реконструировать эпоху. Так же и с в истории - данные-фрагменты могут быть настолько значительными, что практически не оставляют сомнений в точности реконструкции.

 

Утраченные или искаженные данные

 

Иногда исторические данные бывают неполными. Возможно, они были утеряны, или преднамеренно искажены учеными, движимыми собственными интересами, или неточно переведены с одного языка на другой. В истории психологии нам часто приходится восстанавливать историческую правду по неполным данным.

 

Случается, что в течение десятилетий исследователи даже и не догадываются о существовании важных личных документов знаменитых ученых. Бумаги Германа Эббингауза, выдающегося исследователя памяти, были найдены в 1984 году, почти через 75 лет после его смерти. В 1983 году обнаружили десять больших коробок с рукописными дневниками основателя психофизики Густава Фехнера. Эти записи охватывают период с 1828 по 1879 год - время, очень важное в ранней истории психологии, а ведь более ста лет никто и нс догадывался об их существовании. Авторы многочисленных книг о Фехнере и Эббингау-эе не могли опираться в своей работе на эти важные первоисточники. Новые исторические находки означают, что можно поставить на место еще несколько звеньев головоломки.

 

Иногда факты могут быть намеренно искажены или скрыты от общественности - с тем, чтобы защитить репутацию людей, с ними связанных. Так, первый биограф Зигмунда Фрейда, Эрнест Джоунс. умышленно скрывший пристрастие Фрейда к кокаину, признавался в одном из своих писем: (Isbister.

1985. P. 35). Говоря о Фрейде (глава 13), мы увидим, что недавно обнаруженные данные подтверждают, что он употреблял кокаин на протяжении длительного периода жизни. Джоунс решил, что он не может допустить, чтобы об этом узнали.

 

Еще один случай подмены фактов открылся в связи с изучением жизни и деятельности одного из основоположников гештальт-психологии Вольфганга Келера (см. главу 12). (Ley. 1990. P. 197). Этот эпизод иллюстрирует одну из трудностей, с которыми сталкиваются ученые в определении истинной ценности исторических материалов. Можно ли доверять документам или иным данным, отражающим факты, касающиеся жизни и работы человека? Не подтасованы ли факты так, чтобы создать некий - положительный или отрицательный - образ?

 

Вернемся к Зигмунду Фрейду. Он умер в 1939 году, но исследователи и издатели получили доступ к его личным бумагам и письмам только спустя многие годы. Обширное собрание личных документов хранится в Библиотеке Конгресса США, однако, по завещанию самого Фрейда, некоторые из них будут открыты только в следующем столетии. Известна и причина такой таинственности: воспрепятствовать вмешательству в личную жизнь пациентов Фрейда и их семей, а, возможно, и самого Фрейда и его потомков.

 

Один из лучших биографов Фрейда обнаружил значительную разницу в датах разрешения на публикацию этих материалов (Sulloway.

1992). Например, одно из писем к Фрейду от его старшего сына закрыто до 2013 года, другое - до 2032. А письмо от одного из наставников Фрейда не может быть опубликовано до 2102 года. К тому времени пройдет приблизительно 177 лет после смерти этого человека, и это дает возможность предполагать, что в письме заключена какая-то (Sulloway. 1992. P. 159).

 

Психологи не знают, как эти архивные документы повлияют на наше восприятие Фрейда и его работ. Быть может, они существенно изменят его, а, быть может, и нет. Однако, до тех пор, пока данные не доступны для изучения, наши знания об одной из центральных фигур психологии остаются неполными, а возможно, и неточными.

 

Ошибки при переводе

 

Еще одна проблема, с которой сталкиваются историки, касается информации, искаженной непредумышленно. Данные доступны, но они были каким-то образом изменены - возможно, из-за несовершенного перевода с одного языка на другой, или в силу небрежности, допущенной очевидцем событий.

 

За примером неадекватного перевода вновь обратимся к жизни и работам Фрейда. Немногие психологи могут похвастаться хорошим знанием немецкого языка, чтобы читать Фрейда в оригинале. Большинство полагается па переводчика, который подбирает наиболее подходящие, эквивалентные слова и фразы. Однако не всегда перевод слова точно соответствует значению, заложенному в него автором.

 

В фрейдовской теории личности три фундаментальных понятия: id, ego и suverego -термины, с которыми вы знакомы. Но эти слова не отражают в точности идей Фрейда. Это - латинские эквиваленты немецких слов: ego - Ich (Я), id - ?s (Оно) и superego - Uber-lch (Сверх-Я).

 

Используя термин /c/i (Я). Фрейд хотел описать нечто очень внутреннее и личное, и отчетливо отделить его от Es (Оно), которое представляет собой силы, отличные от или даже чуждые ему. (Bettelheim. 1982. P. 53). Таким образом, различие между и в английском переводе отражено не так. как в оригинале.

 

Рассмотрим термин Фрейда . Здесь под словом подразумевается проведение мысленной связи между одной идеей и другой - то есть подразумевается, что каждая из них действует как стимул для извлечения следующего звена цепи. Но Фрейд говорил о другом. Он использовал термин, который по-немецки звучит Einfall, что вовсе не означает ассоциацию. Буквально, это или . Фрейд хотел подчеркнуть ту неудержимость, с какой подсознание внедряется - можно сказать даже вторгается - в сознательную мысль человека.

 

Это примеры принципиального несовпадения с тем, что подразумевал Фрейд. Исторические данные - в данном случае, собственные слова Фрейда - искажены в процессе перевода. Кратко об этом говорит итальянская пословица: (Baars.

1986. P. 73). Полагаясь на переводы, историки должны иметь в виду. что данные, с которыми они работают, могут быть неточными или ошибочными. В 80-х годах Британское психоаналитическое общество рекомендовало пересмотреть традиционные переводы работ Фрейда, поскольку они лишь укореняли искаженное представление о его идеях (Holder. 1988).

 

Собственные интересы действующих лиц истории

 

Исторические факты могут быть представлены в ложном свете и непосредственными участниками событий. Люди могут - сознательно или несознательно - описать виденное ими предвзято, с целью защитить себя, обелить или преувеличить свою роль в глазах общественности. Б. Ф. Скиннер, видный исследователь проблем человеческого поведения, пишет в своей автобиографии, что в 20-е годы - в бытность студентом Гарвардского университета - его отличала потрясающая самодисциплина.

 

Я просыпался в шесть утра и до завтрака читал. затем было время лекций и лабораторных занятий, после чего я шел в библиотеку, где работал вплоть до девяти вечера - причем все это всего с пятнадцатиминутными перерывами. Я никуда не ходил, ни в кино. ни в театры, изредка выезжал на концерты, у меня практически нс было времени на романтические увлечения. Я читал книги по психологии и только по психологии. (Skinner. 1967. P. 398.)

 

Кажется, что этот фрагмент дает нам информацию, очень важную для понимания характера Скиннера. Но через 12 лет после издания его автобиографии и спустя 51 год после описываемых событий Скиннер отрицал, что в студенческие годы вел жизнь спартанца. Что касается приведенного выше пассажа, он написал: (Skinner. 1979. P. 5).

 

Хотя ученичество Скиннера и не имеет принципиального значения для истории психологии, сам факт наличия двух трактовок, принадлежащих главному действующему лицу, представляет определенные трудности для историков. Какая из версий является более точной? Какая из характеристик ближе действительности? На какую из них повлияли капризы памяти или ее избирательный характер? И как нам узнать истину?

 

Возможно, в отдельных случаях найдутся свидетельства коллег или очевидцев. Если для историков психологии крайне важны сведения о годах, проведенных Скиннером в Гарварде, они могут попытаться разыскать его однокашников или, по крайней мере, их дневники и письма, и сравнить их воспоминания о Скиннере-студенте с его собственными. Биограф Скиннера Дэниел Бьерк так и поступил (Bjork. 1993). Бывший однокашник Скиннера рассказал Бьерку, что тот всегда раньше всех заканчивал лабораторные работы, остаток дня проводил, забавляясь игрой в пинг-понг.

 

Таким образом, иногда разрешить споры по поводу исторических несоответствий можно, обратясь к другим источникам. Подобный метод применялся в отношении трактовки некоторых случаев из жизни Зиг-мунда Фрейда в его собственном изложении. Фрейд любил изображать себя мучеником, принесшим свое бренное тело на алтарь психоанализа; провидцем, постоянно презираемым и гонимым: тем, кого поносила традиционная медицина и психиатрия. Первый биограф Фрейда. Эрнест Джоунс, в своих книгах проповедовал именно этот образ (Jones. 1935, 1953,1957).

 

Но недавно обнаруженные материалы говорят об обратном: работы Фрейда не очернялись и не игнорировались. К 1906 году его идеи владели умами молодых венских интеллектуалов. Клиническая практика Фрейда процветала, и, говоря современным языком, он даже был знаменитостью (Ellenberger. 1970). Факты извратил сам Фрейд, а несколько биографов эти искажения увековечили. Позже то впечатление, о создании которого он пекся, было изменено, но в течение десятилетий - пока нс нашлись новые данные - наше понимание жизни и влияния Фрейда было неточным.

 

Как же сказываются эти проблемы на изучении истории психологии? Прежде всего, они демонстрируют, что наше понимание истории имеет не статический, а динамический характер. С появлением новых данных оно изменяется и развивается, очищается и обогащается, а ложные представления рассеиваются. Историю нельзя считать законченной или полной, она всегда в движении, ей нет конца. Повествование историка может только приблизить нас к истине. Но с каждым годом, с каждой новой находкой и экспертизой история психологии становится все более полной.

 

Контекстные факторы в психологии

 

Психология развивается нс в вакууме; она - часть большой культуры и поэтому подвержена не только внутренним влияниям, но и внешним, которые также формируют ее характер и направления. Понимание истории психологии предполагает рассмотрение контекста, в котором эта наука зарождалась и развивалась, - то есть идей, в разное время господствующих в науке (Zeitgeist, или интеллектуальный ), а также социальных, экономических и политических сил (Altman. 1987; Furumoto. 1989).

 

Zeitgeist - общая интеллектуальная и культурная атмосфера, .

 

В этой книге мы часто будем касаться вопросов о том, как контекстные силы воздействовали на психологию в прошлом и как продолжают затрагивать ее и сегодня. Пока же мы ограничимся приведением примеров трех таких сил: экономических возможностей, войн и предубеждений.

 

Экономический фактор

 

Начало XX века в Соединенных Штатах ознаменовалось изменениями как в работе психологов, так и в самой психологии. Возросли - в значительной степени из-за экономических факторов - возможности для применения психологических знаний и методов к проблемам реальной жизни. Объяснялось это практическими причинами. Как сказал один психолог, (Н. HoUingworth, цит. по: O'Donnell. 1985. P. 225).

 

Хотя к концу XIX столетия число психологических лабораторий в США устойчиво возрастало, росло и число психологов, претендующих на рабочие места в этих лабораториях. На рубеже веков психологов с докторскими степенями было в три раза больше, чем лабораторий, в которые их могли нанять. К счастью, увеличивалось число преподавательских вакансий в новых университетах в западных штатах, но в боллшинстве этих учебных заведений психология, как самая юная из наук. получала минимум финансовой поддержки. В сравнении с дисциплинами, имевшими более прочное положение, - такими, как. физика и химия, - психологии неизменно отводилось последнее место в списке ежегодных ассигнований; на научно-исследовательские работы, лабораторное оборудование и жалованье преподавателям выделялись очень незначительные суммы.

 

Психологи быстро поняли, что фундаментальная наука сможет развиваться, а бюджет и доходы расти только в том случае, если они убедят университетскую администрацию и законодателей, в чьем ведении находилось субсидирование, что психология может быть полезна в решении социальных, воспитательных и производственных проблем. Вскоре на факультеты психологии стали смотреть с точки зрения их практической ценности.

 

В то же время, в результате социальных перемен, в США появилась реальная возможность применять психологию на практике. Благодаря притоку иммигрантов и высокому уровню рождаемости в этой социальной группе государственное образование стало быстро растущей индустрией. Между 1890 и 1918 годами число зарегистрированных бесплатных средних школ выросло на 700 процентов - в стране строилось по одной школе в день. На образование тратилось денег больше, чем на военные и социальные программы вместе взятые.

 

Многие психологи, воспользовавшись открывающимися возможностями, искали пути применения своим знаниям в сфере образования. Так начиналась стремительная смена акцентов в американской психологии - от экспериментирования в университетских лабораториях к применению психологии к проблемам обучения, воспитания и другим практическим вопросам педагогики.

 

Фактор войны

 

Войны - это еще одна сила, которая способствовала формированию современной психологии. Опыт оказания психологической помощи военным в первой и второй мировых войнах ускорил развитие практической психологии и расширил ее влияние в таких областях, как кадровая политика, психологическое тестирование и прикладная психология. с)та работа продемонстрировала всему сообществу психологов и обществу в целом, насколько полезной может быть психология в решении проблем повседневной жизни.

 

Вторая мировая война изменила облик и судьбу психологии и в Европе - особенно в Германии, где зародилась экспериментальная психология, и в Австрии, на родине психоанализа. Многие выдающиеся психологи - среди них Фрейд, Адлер, Хорни, Эриксон, ведущие представители гештальт-психологии - в 30-х годах бежали от нацистской угрозы и почти все обосновались в Америке. Их вынужденная эмиграция знаменует заключительную стадию перемещения центра психологии из Европы в Соединенные Штаты.

 

Война также существенно повлияла на разрабатываемые теории и изыскания отдельных психологов. Наблюдая кровавую бойню первой мировой, Фрейд предположил, что агрессия является важной побудительной силой - такой же, как секс; это стало поворотным пунктом в его системе психоанализа. Основоположник неофрейдизма Эрих Фромм, активно выступавший против вооруженной агрессии, впоследствии обратился к изучению такого проявления патологии поведения, как фанатизм, который охватил его родную Германию во время войны.

 

Предрассудки

 

Третий фактор - это предубеждение и дискриминация по признаку расы, религии и пола, которые многие годы влияли на судьбу тех, кто хотел посвятить себя психологии и работать по специальности. Десятилетиями афро-американцам был практически закрыт доступ в психологию и большинство сфер, которые требовали университетского образования. Шел уже 1940 год, а в Соединенных Штатах только четыре колледжа могли принимать на отделения психологии чернокожих студентов; единицы университетов допускали черных мужчин и женщин в аспирантуру. Между 1920 и 1966 годами даже на десяти самых передовых американских отделениях психологии только восемь афро-американцев смогли получить степень доктора наук. Для сравне-^Здесь и далее в тексте упоминается ученая степень доктора наук, которая в российской системе образования приблизительно соответствует степени кандидата наук в соответствующей области знания. - Прим. перев.

 

ния: белых докторов наук по психологии за тот же период времени появилось более чем 3 700 (Guthrie. 1976).

 

Жертвами дискриминации становились и евреи. В конце XIX века были основаны два важных для ранней истории психологии научных центра - университет Джонса Хопкинса в Балтиморе, штат Мэриленд, и университет Кларка в Ворчестере, штат Массачусетс. Руководство того и другого университета придерживалось политики, в результате которой с факультетов были уволены преподаватели-евреи. С середины XX века для евреев стали выделять специальные квоты на поступление в высшие учебные заведения. Даже тем из них, кто удостаивался докторской степени, очень трудно было получить работу в академических учреждениях. Джулиан Роттер, ведущий ученый по вопросам субъективных переживаний (см. главу 11), ставший доктором философии в 1941 году, вспоминал, что его (Rotter. 1982. P. 346). Вместо университета он начал свою профессиональную карьеру в психиатрической больнице штата.

 

В истории психологии мы то и дело встречаемся с примерами широко распространенного предубеждения против женщин. В частности, мы говорим о случаях, когда женщинам было отказано в поступлении в высшие учебные заведения или в приеме на работу. Но даже если женщине удавалось получить должность преподавателя, ее жалованье было несравнимо ниже того, что платили мужчинам: кроме того, женщины постоянно сталкивались со всякого рода препятствиями в продвижении по службе и продлении срока пребывания в должности. Сандра Скарр, профессор психологии в университете Виржинии, вспоминает, как проходило ее собеседование, когда в 1960 году она была абитуриенткой Гарвардского университета. Выдающийся теоретик социальной психологии Гордон Олпорт тогда сказал ей: (Scarr. 1987. P. 26).

 

В фундаментальной и прикладной психологии работало совсем немного людей, представлявших те социальные группы, которые подвергались систематической дискриминации. Осознавая ненормальность такого положения вещей, ряд психологов предложили так называемую политику идентичности. Она определяется как (Sampson. 1993. P. 1219).

 

К движению за политику идентичности примкнули те женщины, чернокожие, гомосексуалисты и этнические меньшинства из развивающихся стран, которые считают, что сегодня в психологии господствующее положение - притом, практически безраздельно - у человека белого, гетеросексуала, мужчины, европеоида. Недовольные такой ситуацией, они заявляют, что подобное представление о человеческой природе и поведении не только игнорирует их потребности и интересы, но и поддерживает господство и власть большинства. В главе 16 мы подробнее рассмотрим вопрос дискриминации в психологии.

 

Позже мы проанализируем и другие примеры воздействия экономических, политических и социальных сил на развитие современной психологии; и, таким образом, увидим, что историю психологии формировали не только идеи, теории и выдающиеся исследователи, но и влияние извне, которое практически нельзя контролировать.

 

Персоналистические и натуралистические концепции истории науки

 

Для объяснения развития психологии можно использовать две теории: персоналистическую и натуралистическую.

 

Персоналистическая теория

 

В персоналистической теории истории науки упор делается на Персоналистическая монументальные достижения отдельных личностей. Согласно этой точке зрения движение вперед и перемены в науке приписываются непосредственно влиянию уникальных людей, способных в одиночку определять и изменять ход истории. По этой теории, Наполеон, Гитлер или Дарвин были главными движущими силами великих исторических событий. Персоналистическая концепция предполагает, что связанные с их именами события никогда не произошли бы без появления именно этих выдающихся людей. Наконец, сторонники этой теории утверждают, что человек .

 

На первый взгляд, кажется очевидным, что наука - это работа интеллектуалов, творцов, энергичных мужчин и женщин, которые определяют ее направление. Мы часто называем эру по имени человека, чьими открытиями, теориями или другими достижениями отмечен данный исторический период. Мы говорим о скульптуре или о физике . Все это свидетельствует о том, что благодаря отдельным людям в науке и культуре в целом происходят разительные (иногда - разрушительные) перемены, поворачивающие ход истории.

 

Таким образом, в персоналистической теории есть доля истины. Но достаточно ли этого, чтобы в полной мере объяснить развитие науки или общества? Отнюдь. Часто работу ученых, философов, художников при жизни не замечают, подвергают гонениям, их заслуги признаются слишком поздно. Каждый такой случай говорит о том, что одобрение или отрицание идеи, похвала или презрение могут зависеть от культурной или духовной атмосферы времени. История науки изобилует примерами, когда новые теории и открытия не признавались современниками. Даже самые великие мыслители и изобретатели были ограничены Zeitgeist, то есть . Образ мышления и насущные проблемы, в данный момент преобладающие в обществе, могут преградить путь открытию. Идею, которую с восторгом воспримут столетнем позже, в момент появления могут назвать странной или неортодоксальной. К сожалению, движение к прогрессу иногда бывает слишком медленным.

 

Натуралистическая теория

 

Итак, идея о том что человек , не совсем верна. Вполне вероятно, что, как утверждает натуралистическая теория, наоборот, время - или, по крайней мере, предоставляет возможность самореализации того или иного человека. Если Zeitgeist и те социальные силы, о которых мы говорили выше, не готовы к новой идее или новому подходу, то их глашатаев не услышат, засмеют или сведут в могилу; все зависит от .

 

Натуралистическая теория - идея, согласно которой прогресс и изменения в научной истории зависят от , Zeitgeist, который и делает людей восприимчивыми к одним идеям и невосприимчивыми к другим.

 

Согласно натуралистической концепции, если бы, например, Чарльз Дарвин умер в юности, то в середине XIX века кто-нибудь другой развил эволюционную теорию. Другой ученый предложил бы эволюционную теорию (хотя не обязательно точно такую же, как у Дарвина), потому что интеллектуальная атмосфера того времени была благоприятной для появления нового взгляда на происхождение человека. (Из главы 6 мы узнаем, что, действительно, в то же самое время предлагалась подобная теория.)

 

Тормозящее влияние Zeitgeist сказывается не только на общем культурном уровне, но и в рамках самой науки, где оно может быть даже ощутимее. Мы уже отмечали, что многие научные открытия, прежде чем их внедрили, в течение долгого времени оставались в забвении. Еще в 1763 году шотландский ученый Роберт Витт высказал идею об условных рефлексах, но тогда ею никто не заинтересовался. "Только более ста лет спустя, когда исследователями были освоены более объективные методы, российский физиолог И. П. Павлов, опираясь на наблюдения Витта и расширив их. заложил основы новой системы психологии. Таким образом, каждому открытию должно прийти свое время. Как известно, . (Gazzaniga. 1988. P. 231).

 

Случаи одновременно сделанных одних и тех же открытий подтверждают натуралистическую концепцию научной истории. Нередко похожие открытия делались людьми, работающими в географическом удалении друг от друга, которые даже не подозревали о том, что где-то ведутся параллельные изыскания в той же области. Так, в 1900 году сразу три незнакомых друг с другом исследователя повторили - случайно - работу австрийского ботаника Грегора Менделя, чьи работы по генетике практически игнорировались в течение 35 лет.

 

Наличие в науке некой доминирующей теории может препятствовать обсуждению новых точек зрения. Порой большинство ученых так горячо поддерживают какую-то теорию или подход, что подавляются, душатся любые ростки нового. Господствующая концепция может определять пути организации и обработки информации, то, результаты каких исследований допускаются к публикации в научных журналах, а какие не допускаются. Если результаты противоречат принятым взглядам - причем это касается не только революционных идей, но даже просто необычных интерпретаций, - то выступающие в качестве цензоров редакторы журналов могут либо отклонить их, либо представить в недопустимо упрощенном виде.

 

Как раз такой случай произошел в 70-х годах нашего столетия, когда психолог Джон Гарсия попытался опубликовать результаты своего исследования, которые подвергали сомнению господствующую (стимул-реакция) теорию научения. Ведущие журналы отказались принять его статьи - даже несмотря на то, что, по общему мнению, работа была выполнена на высоком уровне и уже получила профессиональное признание и престижные научные награды. В конечном итоге Гарсия издал свои труды в менее известных журналах, что задержало распространение его идей (Lubek & Apfelbaum. 1987).

 

Zeitgeist может оказывать тормозящее действие и на определение предмета научных исследований. В последующих главах мы поговорим о существовавшей ранее в научной психологии тенденции фокусировать внимание на вопросах сознания и субъективных аспектах человеческой природы. И если до 20-х годов нашего века говорили, что психология , то позднее с полным правом можно было сказать, что она его совершенно потеряла! Но полстолетия спустя, когда переменился , психология вновь обратилась к исследованию проблем сознания.

 

Ситуация станет понятнее, если мы проведем аналогию с эволюцией видов. И наука, и живые организмы изменяются в ответ на требования условий окружающей среды. Что произойдет с отдельным видом с течением времени? Если в окружающей среде в основном сохраняется равновесие, то практически ничего. Но если равновесие покачнется, вид должен приспособиться к новым условиям или исчезнуть.

 

Точно так же существует и наука в контексте окружающей среды, на которую она определенным образом реагирует. Однако среда науки, Zeitgeist. - скорее не физическая, а духовная. Но и , подобно физической среде, подвержен изменениям.

 

Этот эволюционный процесс очевиден на протяжении всей истории психологии. Когда Zeitgeist благоволил размышлениям, созерцанию и интуиции в качестве путей постижения истины, то и психология одобряла подобные методы. Позже интеллектуальный диктовал применение таких подходов, как наблюдение и эксперимент, и психология обратилась именно к ним. Когда на заре XX века стало очевидным наличие двух различных ветвей в рамках психологии, это стало началом развития двух отдельных разновидностей психологии. С эмиграцией немецких психологов в Соединенные Штаты сама психология изменилась и приобрела самобытную - при том, что в Германии психология развивалась своим путем.

 

Мы уделили много внимания , Zeitgeist, что не отрицает важности персоналистической концепции для истории науки, огромной роли великих ученых. И все же следует рассматривать их вклад в науку с иной позиции. Сила гения Чарльза Дарвина или Марии Кюри не меняет в одиночку ход истории. Они были способны на это только потому, что почва для преобразований была уже подготовлена - и это истинно для каждой из ключевых фигур в истории психологии.

 

Думается, что для рассмотрения развития психологии в историческом аспекте следует сочетать оба подхода - персоналистический и натуралистический - хотя, по нашему мнению, Zeitgeist имеет преобладающее значение. Идеи, слишком далекие от господствующей в данную эпоху общей атмосферы, практически обречены на забвение. Любое индивидуальное творчество скорее похоже на призму, пройдя через которую, свет современной общественной мысли рассеивается или становится ярче, чем маяк, - но, так или иначе, все они освещают дорогу человечеству.

 

Психологическая школа - группа ученых, разделяющих теоретическую ориентацию и работающих над общими проблемами; их имена связаны с определенной системой идей.

 

Психологические школы

 

В первые годы развития психологии как отдельной научной дисциплины - а точнее, в последней четверти XIX столетия - огромное влияние на нее оказал Вильгельм Вундт, немецкий физиолог, у которого были четкие представления о том, какую форму эта новая наука - его новая наука - должна обрести (см. главу 4). Он определил цели, предмет, методы и темы исследований - естественно, под воздействием своего времени и господствующих в ту пору течений в философии и психологии. Но как бы то ни было, именно Вундт, как провозвестник духа того времени, объединил различные философские и научные направления мысли. В течение некоторого времени психология формировалась, главным образом, под его влиянием.

 

Вскоре ситуация изменилась. Среди все возрастающего числа психологов возникли противоречия. В других науках и культуре в целом выдвигались новые идеи. Как отражение этих новых веяний, некоторые психологи выразили несогласие с концепцией Вундта и предложили собственное видение психологии. Таким образом, к 1900 году между несколькими научными системами и школами мышления существовали непростые отношения. В сущности, речь шла о различных определениях природы психологии.

 

Термин психологическая школа в рамках психологии подразумевает группу психологов, связанных идейно, а иногда и территориально, с лидером научного направления. Как правило, представители одной школы разделяют теоретическую или систематическую платформу и работают над близкими проблемами. Появление различных психологических школ, их последующий упадок и замена другими - одна из поразительных черт истории психологии.

 

Та стадия в развитии науки, когда она еще разделена на отдельные школы, называется допарадигматической (Kuhn. 1970). (Парадигма, то есть модель или образец, является общепринятым - в рамках научной дисциплины - способом размышления, который в течение некоторого времени для исследователей данной области определяет и основные вопросы, и основные ответы.) Наука достигает зрелости, то есть высокой стадии развития, когда она больше не делится на различные школы: когда большинство ученых едины в вопросах принятия основных теорий и методов. На этой стадии развитие научной области определяется некой моделью, общей парадигмой - больше нет соперничающих фракций.

 

Действие парадигмы можно увидеть на примере истории физики. В течение примерно 300 лет физика носила имя Галилея и Ньютона, все физические изыскания того времени проводились фактически в рамках созданной ими системы. Но парадигмы могут меняться, как только большинство теоретиков и практиков принимает новый взгляд на предмет и методы изучения. В физике это случилось, когда система Эйнштейна заменила модель Галилея/Ньютона. Эту смену одной парадигмы другой можно назвать (Kuhn. 1970).

 

Психология еще не достигла парадигматической стадии. На протяжении всей истории психологии исследователи находятся в поиске - ищут, анализируют, отвергают разные научные определения. Ни одна из систем или точек зрения не смогла объединить все существующие платформы. Пионер когнитивной психологии Джордж Миллер (см. главу 15) заметил, что (Miller. 1985. P. 42).

 

Если психологи и могут быть в чем-то единодушны, так это в том, что (Evans, Sexton, Gadwallader. 1992. P. XVI). Такую точку зрения разделяют многие психологи. (Chiesa. 1992. P. 1287). (Koch. 1993. P. 902). (Leahey. 1992. P. 308). Психологическая наука состоит из групп, каждая из которых за собственную теоретическую и методологическую платформу, и подходит к изучению человеческой природы, вооружившись собственными методами, пользуясь собственной терминологией, журналами и прочими атрибутами своей школы.

 

Каждая из ранних психологических школ была движением протеста, восстанием против господствующей системы взглядов. Представители каждого течения громко заявляли об очевидной слабости старой системы и предлагали исправить ситуацию с помощью новых определений, концепций и стратегий исследования. Когда новой школе мышления удавалось завладеть вниманием научного сообщества, предыдущая платформа тут же отвергалась. Обе стороны яростно отстаивали свои позиции: то и дело возникали конфликты между старой и новой школой.

 

Ведущие теоретики старшей школы редко становились убежденными сторонниками новой системы. Обычно это были седовласые мужи, умом и сердцем глубоко преданные своим взглядам; им было непросто, а то и поздно меняться. Более молодые и менее горячие сторонники старшей школы, напротив, часто увлекались новыми идеями и становились последователями нового учения, оставляя с их традициями и работой в почти полном забвении.

 

Немецкий физик Макс Планк писал, что (Planck. 1949. P. 33). (цит. по: Boorstin. 1983. P. 468).

 

В истории психологии существовали самые разные школы, и каждая из них выступала против предшествующей. Новые течения использовали старших оппонентов как объекты для критики и импульс для собственного развития. Представители каждой школы громогласно отмежевывались от предыдущей теоретической системы. По мере того, как новое течение крепло, обретало сторонников и влияние, уже вдохновлялась новая оппозиция, и процесс противостояния начинался заново. Что некогда было просто изысканиями, становилось агрессивной революцией, венчалось успехом, устанавливало традиции - и затем отступало под энергичным напором следующего молодого движения. Успех, состояние покоя ослабляют. Прогресс питает противоборство. Как только оппозиция повержена, страсть и рвение некогда нового движения умирают.

 

Господство по крайней мере некоторых из психологических школ было лишь временным, но важную роль в развитии психологии сыграли практически они все. Это влияние прослеживается и в современной психологии, хотя сегодня раскол в ней мало напоминает предыдущие, так как новые доктрины вновь заменили старые. Функцию психологической школы можно сравнить со строительными лесами (Heidbreder.

1933). Нельзя возвести высокое здание без лесов, и все же по окончании строительства их разрушают - за ненадобностью. Точно так же структура сегодняшней психологии была построена в рамках структуры и на основе руководящих принципов (лесов) предшествующих психологических школ.

 

Именно с точки зрения исторического развития различных психологических школ можно лучше всего понять прогресс психологии. Огромный вклад в нее внесли великие ученые - мужчины и женщины, - но значение их трудов более явственно, когда рассматривается в контексте идей, которые им предшествовали, их корней и тех исследований, которые за ними последовали.

 

План книги

 

В главах 2 и 5 рассказывается о философских и психологических системах, предшествующих экспериментальной психологии. На основе этих философских и психологических традиций были разработаны психология Вильгельма Вундта (глава 4) и так называемый структурализм (глава 5). За структурализмом последовали функционализм (главы 6, 7 и 8), бихевиоризм (главы 9, 10 и 11) и гештальт-психология (глава 12) - направления, которые либо опирались на структурализм, либо противостояли ему. Примерно в то же время из идей о природе бессознательного и на основе первых опытов в лечении душевнобольных возник психоанализ (главы 13 и 14) - наука с собственным предметом изучения и с собственной методологией.

 

Психоанализ и бихевиоризм вдохновили на создание множества подшкол. В 50-х годах нынешнего столетия в качестве ответа на бихевиоризм и психоанализ появилось такое направление, как гуманистическая психология; она включала в себя и принципы гештальтпсихологии. Около 1960 года бихевиоризму бросило вызов движение когнитивной психологии, и определение психологии было пересмотрено еще раз. Важная особенность новейших преобразований - это возврат к изучению сознания и психических, или когнитивных, процессов. в ходе бихевиористской революции, психология теперь вновь смогла вернуться к этой теме. Эти процессы описаны в главе 15.

 

Рассмотрение истории развития психологии мы продолжим в главе 16: попытаемся положить конец дискриминационным методам в психологии, а также подчеркнем вклад в психологию не столь широко известных ученых.

 

Структурализм - система Титченера, согласно которой психология имеет дело с сознательным, зависимым от индивида опытом.

 

Функционализм - направление в психологии, ориентированное на изучение роли разума в адаптации организма к окружающей среде.

 

Бихевиоризм - сформулированная Уотсоном наука о поведении, исследовавшая только очевидные поведенческие акты, которые могут быть описаны объективно.

 

Гештальт-психология - направление в психологии, в значительной степени ориентированное на обучение и восприятие, выдвинувшее в качестве основного принципа тот факт, что объединение психологических элементов производит некое новое качество, которое не сводится к свойствам отдельных элементов.

 

Психоанализ - учение, разработанное З. Фрейдом, исследующее бессознательное и его взаимосвязи с сознательным в психике человека.

 

Гуманистическая психология - направление в психологии, подчеркивающее важность изучения сознательного опыта человека и признающее своим главным предметом личность как уникальную целостную систему.

 

Когнитивная психология - направление в психологии, в котором внимание фокусируется на процессе познания, на том, как жизненные переживания человека активно обрабатываются его разумом.

 

 

Глава 2

 

Влияние философии на психологию

 

Дух механицизма

 

В XVII веке в королевских садах и парках Европы наряду с прочими чудесами и диковинами этого удивительного века появились новые причудливые увеселения: водяные струи подавались по проложенным под землей трубам и заставляли двигаться механические фигуры. Те, в свою очередь, выполняли самые невероятные и замысловатые движения, играли на музыкальных инструментах, а также издавали иные звуки. Потайные педали, спрятанные так, чтобы проходивший мимо человек незаметно для себя наступал на них, реагировали на вес тела, вода устремлялась по трубам, и статуи неожиданно начинали двигаться.

 

Эти забавы аристократов отражали в себе повальное увлечение того века машинами во всех их видах. Но они же одновременно и стимулировали развитие механики. Именно в это время разнообразные механизмы стали широко применяться в науке, производстве и для увеселений. Часовой механизм, названный одним из историков , оказал наибольшее влияние на умы (Boorstin. 1983). Именно часовых дел мастера стали первыми ремесленниками, перенесшими механические устройства из сферы физики и теоретической механики в область производства. Кроме того, инженеры разработали разнообразные насосы, уровни и ватерпасы, шкивы, блоки и краны, которые нашли применение в самых разнообразных сферах земледелия и промышленного производства. Казалось, не существует никаких преград для создания все новых и новых удивительных машин, как нет и таких действий, которые они не могли бы выполнить.

 

Механицизм-учение, основывающееся на утверждении, что все естественные процессы определены на механическом уровне и могут быть объяснены на основе законов

 

Вы можете спросить: какое, собственно, отношение имеет развитие технологии к истории современной психологии? Ведь все это было за 200 лет до того, как психологию назвали наукой, к тому же речь идет о физике и механике - дисциплинах весьма далеких от исследования природы человека. И тем не менее, между ними существует непосредственная связь, поскольку те же самые принципы, которые были использованы в этих фигурах и часовых механизмах, определили собою и развитие психологии.

 

(Zeitgeist) в XVII-XIX веках был той интеллектуальной почвой, на которой взросла психология. Базовой идеей культуры XVII века - как в сфере философии, так и находящейся под ее влиянием психологии - был дух механицизма, представление Вселенной в виде гигантской машины. Эта концепция основывалась на утверждении, что все естественные процессы определены на механическом уровне и могут быть объяснены на основе законов физики.

 

Идея механицизма вызревает первоначально в физике, которая в те времена называлась натурфилософией, в работах итальянского физика Галилео Галилея (1564-1642) и английского физика и математика Исаака Ньютона (1642-1727), обладавшего также неплохими навыками часовых дел мастера. Считалось, что весь мир состоит из неких частиц материи, находящихся в непрерывном движении. Согласно Га-лилею, материя состоит из дискретных корпускул или атомов, воздействующих друг на друга при соударении. Ньютон подверг галилеевс-кую версию пересмотру и предположил, что импульсы движения передаются от атома к атому не при непосредственном контакте, а под воздействием сил притяжения и отталкивания. Однако эти дополнения, хотя и оказали значительное воздействие на историю физических идей, на развитие психологии существенно не повлияли.

 

Поскольку Вселенная состоит из движущихся атомов, любое физическое перемещение (движение каждого атома) вызывается непосредственной причиной (движением другого атома, который соударяется с первым). Результат такого взаимодействия поддается измерению - и, следовательно, должен быть вполне предсказуем. Вселенная полностью упорядочена и работает в прямом смысле, как часы или какой-либо иной совершенный механизм. Мир создан Богом наисовершенным образом - в XVII веке именно Богу приписывалось сотворение всех действующих причинно-следственных связей, - и коль скоро ученым удастся открыть законы функционирования мира, они смогут абсолютно точно предсказать все, что произойдет в будущем.

 

Методы и достижения науки росли в ту эпоху рука об руку с развитием технологии, дополняя друг друга. Наблюдение и эксперимент, сопровождаемый точными количественными методами, стали неотъемлемыми чертами науки. Исследователи пытались постичь каждое явление, описывая его в точных количественных формулировках, - таково было основное требование механистического подхода. Именно в это время появляются достаточно совершенные термометры, барометры, логарифмические линейки, маятниковые часы и прочие механические приборы, столь характерные для века механики. Эти события, в свою очередь, способствовали формированию убеждения о том, что абсолютно любое явление во Вселенной поддается количественному измерению.

 

Часовой механизм Вселенной

 

Метафора часов довольно точно выражает собой дух механицизма XVII столетия, а потому часовой механизм по праву может быть назван величайшим изобретением всех времен. Часы, как и компьютеры в XX веке, оказались причиной своеобразного технологического прорыва. Ни один другой механический прибор не оказал столь огромного влияния на человеческую мысль на всех ее уровнях. К XVII веку часов уже было великое множество - как по числу, так и по форме. Существовали сравнительно небольшие настольные часы. Другие, побольше, помещались на церквях и правительственных зданиях, так что их можно было видеть и слышать на многие мили вокруг. И если механические фигуры в королевских садах были предназначены для увеселения элиты, то часы были доступны очень многим, вне зависимости от социального класса или уровня благосостояния. Образ часового механизма буквально (Maurice & Mayr. 1980. P. VII, IX).

 

Часы были самым доступным, привычным, точным и предсказуемым механизмом, а потому со временем ученые и философы стали воспринимать их как модель мира в целом. Они спрашивали себя, не есть ли и вся Вселенная - некий ? Многие ученые - и среди них такие, как английский физик Роберт Бойль, немецкий астроном Иоганн Кеплер и французский философ Рене Декарт - давали положительный ответ на этот вопрос, утверждая, что Вселенная есть не что иное, как (цит. по: Boorstin. 1983. P. 71, 72). Они были убеждены, что гармония и порядок во Вселенной могут быть поняты по аналогии с часовым устройством: как четкая работа часов - это нечто приданное механизму часовщиком, точно так же и упорядоченность мира в целом мыслилась как нечто сообщенное миру Богом.

 

Немецкий философ Христиан фон Вольф описывал сходство Вселенной и часового механизма очень просто: . А его ученик Иоганн Кристоф развил этот принцип следующим образом: (цит. по: Maurice & Mayr.

1980. P. 290).

 

Детерминизм и редукционизм

 

Коль скоро Вселенная рассматривалась как некая машина, подобная часовому механизму, некогда созданному Богом и пущенному им в ход, значит, она могла существовать далее безо всякого вмешательства извне. Таким образом, метафора мира как часов проложила дорогу идее детерминизма - вере в то, что каждое событие в мире предопределено прошлыми событиями. Как можно предсказать последовательность работы часового механизма, точно так же, осознав порядок и систематичность функционирования отдельных частей Вселенной, можно предвидеть все будущие в ней события. (Gottsched, цит. по: Maurice & Mayr. 1980. P. 290).

 

Разобраться в устройстве и функционировании часов не так уж сложно. Каждому под силу разобрать часы и самому убедиться, как именно действуют их шестерни и пружины. Это обстоятельство, в свою очередь, ведет к идее редукционизма. Устройство различных машин - таких, как, например, часы, - может быть понято на основе сведения их к функционированию основных частей. Равным образом мы можем понять то, как устроена Вселенная в целом (которая, как бы то ни было, всего лишь еще одна машина), посредством анализа и сведения к простейшим ее составляющим - молекулам и атомам. Редукционистский подход характерен для любой науки, включая и новую психологию.

 

Если метафора часов и научные методы применимы при объяснении функционирования Вселенной, то, возможно, они окажутся столь же полезными и при постижении природы человека? Если Вселенная - это машина - строго упорядоченная, предсказуемая, поддающаяся наблюдению и измерению, - то можем ли мы и человека рассматривать подобным же образом? Быть может, животные и даже человек есть не что иное, как еще один тип машины?

 

А втоматы

 

Интеллектуальная и социальная аристократия XVII века имела перед своими глазами еще одну примечательную модель подобного рода - это различные механические фигуры, столь популярное увеселение в садах и парках. Широкое распространение часовых механизмов непосредственным образом повлияло и на развитие изготовления разнообразных механических фигур. Технологии становились все совершеннее, и человеку стоило лишь оглядеться вокруг, чтобы наткнуться на какую-нибудь причудливую механическую фигуру - называемую автоматом, - поражавшую воображение удивительными и завлекательными трюками, выполняемыми четко и регулярно.

 

Автоматы - механические фигуры, имитирующие действия человека, - известны с давних времен. Описания подобного рода механизированных фигур содержатся еще в античных греческих и арабских манускриптах. Но особенно прославились в этой сфере мастера древнего Китая. В китайской литературе содержатся описания различных механических животных и рыб, а также человеческих фигур, предназначенных для того, чтобы разливать вино, подавать чашки с чаем, петь и даже играть на музыкальных инструментах. Тем не менее, более чем две тысячи лет спустя, в XVII веке, когда учеными и мастеровыми Западной Европы были созданы первые автоматы, они воспринимались как новинка. Все достижения древнейших цивилизаций в этой области были напрочь утрачены (Mazlish. 1993).

 

Подобного рода автоматы можно встретить на главных площадях некоторых европейских городов до сих пор - это механические фигуры в городских башенных часах. Они движутся по кругу, бьют в барабаны и звонят в колокола, отмечая каждую четверть часа. В Страсбургском кафедральном соборе во Франции, например, различные библейские персонажи каждый час отдают поклон Деве Марии. В это же время другая фигура - механический петух - раскрывает клюв, высовывает язык, бьет крыльями и кукарекает. А в Англии в кафедральном соборе в Уэльсе два рыцаря в полном боевом облачении сходятся в потешном поединке. Когда начинается бой часов, один из противников сбивает другого с коня. Баварский Национальный музей в Мюнхене содержит в своей экспозиции механического попугая величиной в 16 дюймов. Когда часы отбивают очередной час, попугай свистит, хлопает крыльями, вращает глазами, и из-под него выпадает небольшое стальное яйцо.

 

На рис. вы можете видеть, как действовала 16-дюймовая фигура монаха, ныне находящаяся в коллекции Национального музея американской истории в Вашингтоне (Washingtone D. С.). Эта фигурка может перемещаться на площади величиной в 2 кв. фута. Из-под сутаны у него виднеются кончики ног, но на самом деле фигурка движется на колесах. Монах одной рукой ударяет себя в грудь и покачивает другой, кивает головой, открывает и закрывает рот.

 

Философам и ученым того времени казалось, что при помощи такого рода сложных и точных механизмов можно будет реализовать их давнюю мечту - искусственно воссоздать жизнь. В самом деле, многие из первых автоматов того времени, казалось, давали такую надежду. Их можно рассматривать как своего рода предшественников современных диснеевских мультфильмов. С этих позиций понятно, почему люди пришли к заключению, что все живые существа - всего лишь машины, хотя и особого рода.

 

Взгляните еще раз на внутреннее устройство фигуры монаха. Мы с первого взгляда сможем разобраться в том, как функционируют все ее шестерни, уровни, храповики и прочие составные части, и каким образом они вызывают те или иные движения фигуры. Декарт и многие другие философы пришли к выводу, что понять сущность человека можно по аналогии с автоматом - по крайней мере, до некоторой степени. Для них не только Вселенная была громадным часовым механизмом, но и человек тоже чем-то вроде машины. Декарт писал, что данная идея (Descartes. 1637/1912. P. 44). Люди - это значительно более совершенные и эффективные машины, чем те, которые могут создать часовых дел мастера, но тем не менее - это машины.

 

Таким образом, часовые механизмы и автоматы проложили дорогу идее о том, что поведение и функционирование человека подчиняется механическим законам и что познать сущность человека можно при помощи тех же экспериментальных и количественных методов, которые столь успешно зарекомендовали себя при раскрытии секретов физического мира. В 1748 году французский врач Жюльен де Ла Метри (который впоследствии умер от чрезмерного употребления фазанов и трюфелей) поведал миру о некоем видении, которое явилось ему, когда он лежал в лихорадке с высокой температурой. Ему привиделось, что люди - это машины, хотя и наделенные сознанием. Человеческие тела, отмечал он, есть не что иное, как часы, которые способны сами заводить свои пружины (Mazlish. 1993). Это представление стало главной движущей силой, своеобразным (Zeitgeist) в науке и философии XVII века и самым решительным образом изменило все представления о природе человека. Оно настолько пропитало собой общественное мнение, что, например, даже в период гражданской войны в Соединенных Штатах Америки (1861-1865) офицер армии северян писал, рассуждая о смерти своего друга, что от него не осталось ничего, (Lyman, цит. по: Agassiz. 1922. P. 332).

 

Представление о механической природе человека получило широкое распространение не только в науке и философии, но и в литературе XIX и начала XX века, в популярных романах и детских сказках. Общество было буквально зачаровано идеей, что живые существа могут быть воспроизведены в виде машин. Известный датский сказочник Ганс Христиан Андерсен написал сказку о соловье, где фигурировала механическая птичка. - роман английской писательницы Мэри Уоллстоункрафт Шелли, на протяжении многих лет не утративший своей популярности, также посвящен машине - монстру, который восстает против своего творца. В этой связи можно вспомнить знаменитые детские книжки американского писателя Л. Франка Баума о волшебнике страны Оэ, в которых полно разнообразных механических персонажей.

 

Таким образом, параллельно с представлением о человеке как своего рода машине в европейской культуре XVII-XIX веков вызревали и научные методы познания природы и поведения человека. Человеческие тела были уподоблены машинам, в умах доминировал научный подход, а жизнь - подчинена законам механики. Механистический подход - правда, в примитивной форме - применялся даже при изучении сознания человека. Результатом подобного развития стало появление машины, которая, как ожидалось, будет способна мыслить.

 

Механическая вычислительная машина

 

Чарльз Бэббидж (1792-1871), эксцентричный английский математик, разработал прибор, который он назвал вычислительной машиной. Машина производила математические вычисления куда быстрее, чем человек, и выдавала готовый результат.

 

Будучи буквально зачарованным разнообразными автоматами, Бэббидж спроектировал свою машину так, чтобы она воспроизводила не физические действия человека, а его мыслительные операции. Кроме того, машина не только выдавала таблицу значений математических функций, но еще и умела играть в шахматы, шашки и некоторые другие игры. (Бэббидж задумал создать еще одну машину, которая была бы способна производить вычитание, умножение и деление, но не смог завершить ее из-за нехватки средств. Британское правительство в итоге отказалось финансировать разработки и отправило машину в музей.) В машине Бэббиджа была даже своеобразная оперативная память, позволявшая сохранять промежуточные результаты до тех пор, пока они не потребуются для окончательного расчета (Mazlish. 1993).

 

Эта вычислительная машина была своего рода предшественником современного компьютера. Она ознаменовала собой первую попытку человека рукотворным образом воспроизвести мыслительный процесс и создать нечто подобное искусственному интеллекту. Популярной темой рассуждений многих ученых и изобретателей были беспредельные возможности машины и ее способность воспроизводить любые человеческие функции.

 

Становление современной науки

 

Как уже отмечалось, именно в XVII веке берут начало те длительные процессы, которым обязана своим существованием современная наука. В прежние времена мыслители искали ответы на все вопросы в прошлом, обращались за разъяснениями к трудам Аристотеля или других древних авторов, к Библии. В своих исследованиях человек должен был руководствоваться догмой, установлениями господствующей церкви или мнением авторитетных авторов. В XVII же столетии появляется новая методологическая установка - эмпиризм, ориентация на познание посредством наблюдения и эксперимента. Знание, ориентированное только на традицию и авторитет, теперь воспринималось как нечто внушающее сомнение. В период своего расцвета XVII век преподнес миру ряд значительных открытий и прозрений, которые отражали произошедшие изменения в способе научного мышления.

 

Среди тех ученых, чье творчество ознаменовало собой данный период, в первую очередь следует упомянуть Декарта, внесшего непосредственный вклад в развитие современной психологии. Именно его работы позволили научной мысли освободиться от сковывающих теологических и традиционалистских предубеждений, господствовавших до того веками. Именно имя Декарта символизирует собой переход к новой эре в современной науке. Им же впервые была развита идея рассмотрения человеческого организма как подобия часового механизма. А потому можно с уверенностью сказать, что именно с его работами связано становление эры современной психологии.

 

Рене Декарт (1596-1650)

 

Декарт родился во Франции 31 марта 1596 года. Он унаследовал от отца небольшое состояние, которое позволило ему посвятить свою жизнь наукам и путешествиям. С 1604 по 1612 годы он обучался в иезуитском колледже, где получил хорошее гуманитарное и математическое образование. Также он проявил большие способности в области философии, физики и психологии. По причине слабого здоровья директор колледжа освободил Декарта от посещения утренних богослужений и позволил ему оставаться в постели вплоть до полудня - привычка, сохранившаяся у Декарта на всю жизнь. Именно эти тихие утренние часы были для него особенно плодотворными в творческом отношении.

 

После завершения образования Декарт вел в Париже беззаботную жизнь, полную удовольствий. Но в конце концов такой образ жизни стал тяготить его, и он уединился для того, чтобы посвятить себя математическим исследованиям. Когда ему исполнился 21 год, он несколько лет служил добровольцем в армиях Голландии, Баварии и Венгрии. За это время он приобрел неплохие воинские навыки, а также некоторые авантюристические черты характера. Ему нравились балы и азартные игры - причем игроком он был весьма удачливым, в чем немалую роль сыграл его математический талант. Ничто человеческое ему не было чуждо - правда, единственно длительный его любовный роман продолжался всего лишь три года. Его возлюбленной была некая голландская женщина, которая в 1635 году родила ему дочь. Декарт обожал ребенка и был глубоко потрясен внезапной смертью дочери в пятилетнем возрасте. Он всегда говорил об этой утрате как о самом большом несчастье в своей жизни.

 

Декарт придавал большое значение практическому использованию научных знаний. Так, его интересовало, каким образом можно предохранить волосы от поседения. Он проводил также некоторые опыты с креслом-каталкой.

 

Во время службы в армии Декарту однажды привиделся сон, имевший огромное значение для всей его жизни. Весь день 10 ноября он провел в одиночестве в своей комнате, размышляя над научными и математическими проблемами. Это было в старинном баварском доме, где комната отапливалась большой дровяной печью, что, по-видимому, способствовало творческому процессу. Незаметно для себя Декарт задремал, и ему приснилось - как он впоследствии рассказывал, - что пред ним предстал некий и принялся упрекать его за леность. Этот дух полностью овладел сознанием Декарта и убедил его в том, что ему в жизни предназначено доказать, что математические принципы применимы при познании природы и могут принести огромную пользу, придавая научному знанию строгость и определенность.

 

Для продолжения занятий математикой Декарт вернулся в Париж, но столичная жизнь вновь быстро наскучила ему. Продав поместье, доставшееся ему от отца, он перебрался в уединенный сельский дом в Голландии. Его тяга к одиночеству и уединению была столь велика, что в течение двадцати лет он сменил 24 дома в 13 различных городах - и притом держал свой адрес в секрете даже от близких друзей, с которыми поддерживал постоянную переписку. Его единственным и неизменным требованием к новому месту жительства были близость к католическому собору и университету.

 

Декарт прославил свое имя целым рядом трактатов в области математики и философии, и, в конце концов, на него обратила свое внимание шведская королева Христина. Она пригласила Декарта давать ей уроки философии. И как бы ни были ему дороги свобода и отшельнический образ жизни, он не мог не проявить уважения к королевской просьбе. Королева послала за ним военный корабль, и на исходе 1649 года он ступил на землю Швеции. Однако королева Христина оказалась нс слишком прилежной ученицей. Она смогла выделить для встреч с великим философом лишь ранние утренние часы - около пяти часов утра. К тому же занятия проходили в плохо отапливаемой библиотеке, а зима в том году выдалась необычайно суровой. Хрупкий и болезненный Декарт стойко переносил ранние подъемы и жестокие утренние холода в течение почти четырех месяцев. Однако в конце концов он заболел воспалением легких и умер II февраля 1650 года.

 

Интересным постскриптумом к смерти этого великого человека, который, как мы увидим дальше, отдал много сил изучению взаимодействия тела и души, может послужить посмертная история его собственного тела. Через 16 лет после его смерти друзья решили, что тело его должно покоиться во Франции. Но гроб, который для этой цели был отослан в Швецию, оказался слишком короток. А потому шведские власти, не долго думая, решили отделить голову Декарта от тела и захоронить ее отдельно - до той поры, пока не будут получены соответствующие распоряжения из Парижа.

 

Пока останки философа готовили к отправке во Францию, французский посол в Швеции решил, что неплохо было бы ему иметь что-нибудь на память о великом соотечественнике. А потому он отсек указательный палец на правой руке Декарта. Тем временем тело, лишенное головы и пальца, было с большой помпой и пышными церемониями перезахоронено в Париже. По прошествии нескольких лет один армейский офицер выкопал череп Декарта в качестве сувенира, который затем в течение 150 лет переходил от одного коллекционера к другому, пока, наконец, не был захоронен в Париже.

 

Все личные бумаги и рукописные работы Декарта были собраны и после его смерти морем отправлены в Париж. Однако корабль затонул, не дойдя до причала. Бумаги в течение трех дней находились под водой. Семнадцать лет потребовалось впоследствии для того, чтобы отреставрировать их и сделать пригодными для печати (Shea. 1991).

 

Вклад Декарта: механицизм и проблема соотношения души и тела

 

Пожалуй, самым значительным вкладом Декарта в становление современной науки является его попытка решить одну из наиболее запутанных философских и психологических проблем - проблему соотношения души и тела. В течение многих столетий мыслители ломали голову над тем, как различить душу, идеальное, и тело, материальное. Первоначально центральный вопрос здесь представляется абсолютно простым: различаются ли вообще между собой душа и тело, мир идеальный и мир реальный.^ Но эта легкость обманчива. В течение тысячелетий мыслители занимали по этому вопросу, в основном, дуалистическую позицию: душа (ум, мышление, дух) и тело имеют совершенно различную природу. Однако принятие подобной позиции влечет за собой следующий вопрос: если душа и тело совершенно различны, как возможно их взаимоотношение? Полностью ли они независимы, или все же некоторым образом влияют друг на друга?

 

Во времена Декарта общепринятой была точка зрения, согласно которой взаимодействие души и тела носит однонаправленный характер: душа, ум может оказывать существенное влияние на тело, однако обратное воздействие крайне незначительно. Современные историки предлагают в пояснение этих взглядов следующую аналогию: взаимоотношения души и тела подобны взаимоотношениям между куклой и кукольником, где кукольник - это душа, а кукла - тело (Lowry. 1982).

 

Декарт же по этому вопросу занял дуалистическую позицию. С его точки зрения, душа и тело действительно имеют разную природу. Однако он существенно отходит от прежней традиции в трактовке их соотношения. По его мнению, не только душа воздействует на тело, но и тело способно существенным образом влиять на состояние души. Мы имеем здесь дело не с однонаправленным воздействием, а с обоюдным взаимодействием. Эта весьма радикальная для XVII века идея имела ряд важных последствий как для философии, так и для развития науки.

 

После публикации этих идей Декарта многие его современники пришли к выводу, что нет более оснований считать душу единственным и полновластным господином обеих сущностей - кукольником, дергающим за веревочки. Душа не является полностью независимой от тела. Роль тела стала восприниматься совершенно иначе: те функции, которые прежде приписывались только душе, теперь стали относить к телесным функциям.

 

В средние века, например, полагали, что душа ответственна не только за процессы мышления и здравый смысл, но и за восприятие, движение и репродуктивную деятельность. Декарт отбросил эти представления. Душа, с его точки зрения, имеет одну-единственную функцию - мышление. Все прочие функции носят телесный характер.

 

Декарт, рассматривая проблему соотношения души и тела, сосредоточил внимание на проблеме так называемого психофизического дуализма. Таким образом, он отбросил спекулятивные теологические рассуждения о душе и заложил основы научного подхода к данной проблеме. Подобная позиция повлекла за собой и изменение методов исследования: вместо метафизических рассуждений стали применять методы объективного наблюдения и эксперимента, вместо умозрительных спекуляций о существовании и природе души - наблюдение за ходом психических процессов.

 

Тело и душа - это две самостоятельные субстанции. Материя, телесная субстанция характеризуется прежде всего протяженностью (она всегда занимает некоторое место в пространстве) и подчиняется законам механики. Душа, ум не имеют протяженности и не привязаны к какой-либо физической субстанции. Особо революционный характер имеет идея Декарта о том, что, несмотря на все различия души и тела, между ними все же возможно взаимодействие: душа влияет на тело, а тело влияет на душу.

 

Природа тела

 

Рассмотрим декартовскую концепцию тела более подробно. Раз тело состоит из физической материи, оно должно обладать общими для всей материи характеристиками - протяженностью и способностью к движению. Но раз тело материально, то к нему применимы законы физики и механики, описывающие характер движения объектов в физическом мире. Таким образом, функционирование тела сходно с работой машины, подчиняющейся законам механики. Следуя этим рассуждениям, Декарт все физиологические процессы стал объяснять в физических терминах.

 

Декарт в значительной мере находился под влиянием общего , представлявшего мир в виде гигантского часового механизма. Находясь в Париже, он интересовался различными механическими диковинными фигурами, выставленными в королевских парках на обозрение публики. Рассказывают, что много часов он провел, опробуя механические фигуры-сюрпризы. Когда на искусно спрятанную площадку рядом 6 такой фигурой наступал человек, давление веса тела передавалось по трубам на гидравлические усилители, в свою очередь приводившие в движение все эти разнообразные механические фигуры, заставляя их танцевать и издавать разнообразные звуки.

 

Рассматривая природу тела, Декарт напрямую апеллировал к механико-гидравлической модели. По его мнению, возбуждение передается по нервам, как жидкость по трубам, а мускулы и сухожилия подобны двигателю и пружинам. Все движения такого механического тела не произвольны, а вызываются какими-то внешними причинами. По наблюдению Декарта, значительная часть движений человеческого тела происходит без какого-либо участия сознания.

 

Именно из подобных наблюдений вырастает его понятие undulatio reflexa - движения, происходящие безо всякого участия сознания и воли, поэтому Декарта часто называют автором теории рефлекторной деятельности. Эти воззрения непосредственно предшествуют современным представлениям бихевиористов о стимул-реактивном (S-R) принципе поведения. Они полагают, что внешний объект (стимул) является подлинной причиной непроизвольных реакций психики живых существ, включая и человека. Все происходит точно так же, как на приеме у врача-невропатолога, когда он ударяет резиновым молоточком по вашей подколенной впадине. Для ответного действия нет необходимости ни в мышлении, ни в сознании - эти процессы сугубо объективны, как в механизме или автомате.

 

Позиция Декарта вписывается в рамки более общего движения, рассматривающего поведение человека как детерминированный, предсказуемый процесс. Все движения или действия механического тела можно предсказать заранее, если известны побуждающие стимулы.

 

Такая механистическая интерпретация действий человеческого тела нашла отклик среди естествоиспытателей. В 1628 году английский врач Уильям Гарвей открыл основы строения системы кровообращения; значительные успехи были сделаны в области изучения процессов пищеварения. Физиологам того времени уже было известно, что мускулы тела работают попарно, а их возбуждение и деятельность каким-то образом зависит от нервов.

 

Несмотря на то, что физиология добилась значительных успехов в познании деятельности человеческого тела, ее уровень был еще явно недостаточен. Так, нервы представлялись как полые трубки, по которым передаются некие жидкие флюиды - подобно тому, как движется по трубкам вода, приводя в движение механические фигуры. Однако нас в нашем исследовании интересует не столько состояние дел в физиологической науке XVII века, сколько сама идея механического представления деятельности человеческого организма.

 

Согласно распространенным в то время воззрениям, у животных души нет, и потому они подобны автоматам. Таким образом, важное с точки зрения христианства различие животных и человека было сохранено. Разве животное может что-нибудь чувствовать, если у него нет души? А потому животных можно исследовать экспериментальными методами, что не позволительно по отношению к человеку. Декарт и другие исследователи подвергали животных вивисекции еще до того, как стали доступны анестезирующие средства, и при этом (Jaynes. 1907. P. 224).

 

Животное - это машина, а потому всецело относится к физическому миру. У него нет бессмертной души, отсутствуют мышление и свободная воля. Поведение животных можно полностью объяснить с механической точки зрения.

 

Декарт в своих воззрениях на поведение животных в соответствии с исходил из метафоры часового механизма. (цит. по: Maurice & Маут. 1980. P. 5).

 

Взаимодействие души и тела

 

С точки зрения Декарта, душа нематериальна (то есть не состоит из какой-либо материи). Душа способна сознавать и мыслить, давая нам таким образом информацию о внешнем мире. Ум не обладает ни одним из свойств материального мира. Его основной характеристикой является способность к мышлению, что и отделяет ум (душу) от всего материального мира в целом.

 

Однако мыслящий, чувствующий и обладающий свободной волей ум должен неким образом воздействовать на тело и воспринимать ответные реакции. Если в душе рождается намерение, например, переместиться из одного места в другое, то это желание выполняется мускулами, сухожилиями и нервами нашего тела. Аналогичным образом, если тело подвергается воздействию какого-либо стимула (света или тепла, например), именно ум воспринимает и обрабатывает чувственные данные и принимает решение о соответствующей реакции.

 

Для того, чтобы сформулировать собственную концепцию взаимодействия души и тела, Декарту необходимо было отыскать некий физический орган, в котором они могли бы сочетаться. Поскольку он, в соответствии с давней философской традицией, считал душу абсолютно простой по строению, то есть не имеющей внутри себя никаких составных частей, то взаимодействовать она могла только с каким-нибудь одним телесным органом. По его убеждению, такой орган должен находиться где-то в мозге, поскольку опытные данные показывали, что впечатления движутся от периферии в мозг и, наоборот, все импульсы движения исходят из мозга. Было совершенно ясно, что мозг во всех психических процессах играет какую-то особую роль.

 

Необходимо было отыскать такую структуру в мозге, которая была бы одновременно единой и единственной (то есть нс имела бы внутренних подразделений и не дублировалась бы в каждом из полушарий мозга). Такой структурой - с точки зрения Декарта - является шишковидное тело или сопапит. Именно этот мозговой орган он и объявил местом встречи души и тела.

 

Декарт описывает это взаимодействие в типично механистической манере: движущиеся по нервным трубкам животные соки определенным образом запечатлеваются в шишковидном теле, и на этой основе ум создает чувственные образы, восприятия. Иными словами, количество движения (поток животных соков) создает душевное качество (восприятие). Справедливо и обратное: ум неким образом запечатлевает себя в шишковидном теле (не совсем понятно, правда, как это происходит), а последнее, в свою очередь, отклоняясь в ту или иную сторону, направляет токи животных соков к тем или иным мускулам тела. В результате же возникает физическое движение. Таким образом психическое состояние человека вызывает свойственные его телу физические движения.

 

Учение об идеях

 

Учение Декарта об идеях оказало существенное влияние на развитие современной психологии. По его мнению, в голове человека содержатся идеи двух типов: врожденные и приобретенные. Идеи приобретенные - это такие идеи, которые возникают на основе опыта, непосредственного контакта с предметами внешнего мира - например, со звуком колоколов или видом дерева. Приобретенные идеи являются результатом чувственного опыта.

 

Врожденные идеи берут начало не от объектов внешнего мира, но существуют исключительно в нашем уме, сознании. Их существование не зависит от чувственного опыта, хотя они могут обнаруживать себя в тех или иных жизненных ситуациях. К врожденным идеям, с точки зрения Декарта, относятся идея Бога, идея Я, идеи совершенства и бесконечности.

 

В последующих главах мы увидим, что учение о врожденных идеях привело к появлению так называемой нативистской теории восприятия (наша способность восприятия носит врожденный, а не приобретенный характер), что, в свою очередь, повлияло на развитие гештальт-психологии. Такое разграничение важно также и потому, что оно проявилось впоследствии в противостоянии ранних эмпириков и ассоцианистов. Среди ассоцианистов можно назвать Джона Локка, а среди поздних эмпириков - Германа фон Гельмгольца и Вильгельма Вундта.

 

Работы Декарта послужили мощным катализатором для целого ряда течений, впоследствии сыгравших существенную роль в истории психологии. Огромное значение имеют его механистическая концепция тела, теория рефлексов, представления о взаимодействии души и тела. Декарт впервые попытался применить механистическую концепцию к пониманию функционирования тела человека. Понятно, что в соответствии с общим механистическим духом эпохи, вскоре нашлись исследователи, попытавшиеся с механистических позиций истолковать и работу человеческого ума. Рассмотрим подробнее этот важный момент истории психологии - попытку свести умственную деятельность человека к совокупности функций машины.

 

Врожденные идеи - идеи, источником которых является ум, сознание само по себе, независимо от чувственного опыта и внешних стимулов.

 

Эмпиризм и ассоцианизм: знание и опыт

 

В середине XIX века, через 200 лет после смерти Декарта, долгий период господства донаучной психологии подошел к концу. В это время европейской философской мыслью овладела новая мода - позитивизм. Это учение, как и сам термин, берет начало от работ французского философа Огюста Конта (1798-1857), который, говорят, узнав, что скоро умрет, заявил, что с его смертью мир понесет безвозвратную потерю.

 

Конт поставил перед собой поистине титаническую задачу - подвергнуть систематическому пересмотру все человеческое знание. Для того, чтобы сделать это намерение несколько более реальным, он решил ограничить свою работу использованием только бесспорных данных - тех фактов, которые установлены с помощью строгого научного метода. С его точки зрения, в достаточной мере надежными могут считаться только те факты, которые поддаются объективному научному наблюдению. Все спекулятивные или метафизические утверждения, полученные чисто логическим путем, были объявлены иллюзорными и отвергнуты.

 

Позитивизм - учение, признающее действительными только те явления и факты, которые поддаются наблюдению.

 

Материализм - философское учение, утверждающее, что все события во Вселенной могут быть объяснены в физических терминах, как различные проявления материи и ее свойств.

 

Эмпиризм - философская позиция, объявляющая единственным источником познания наблюдение за природой, эмпирический опыт.

 

Принятие позитивистской ориентации означало, что отныне ученые должны полагаться на заключения только вполне определенного типа. Эту позицию можно выразить следующим образом: (Robinson. 1981. P. 333). Такой оказались все традиционные философские и теологические проблемы. Лишь научное знание достойно признания.

 

Антиметафизическая тенденция нашла подкрепление и в сфере собственно философского знания. Учение материализма утверждало, что все события во Вселенной можно описать и объяснить природными факторами, как различные свойства материи и энергии^. С точки зрения материализма даже сознание человека можно объяснить на основе знаний физики и химии. При этом в центре внимания материалистов находилось изучение физических характеристик - анатомических и физиологических структур мозга.

 

Третья группа философов стояла на позициях эмпиризма. Главной темой размышлений для них был вопрос о происхождении знания. По их мнению, единственным источником знания является чувственный опыт.

 

Позитивизм, материализм и эмпиризм послужили философским обоснованием нарождающейся научной психологии. Однако главная роль - среди трех названных направлений - принадлежит, безусловно, эмпиризму. Именно он в качестве центральной ставил перед собой задачу исследовать, как крепнет разум человека, как множатся его знания. Согласно данной точке зрения, познание осуществляется преимущественно путем аккумулирования чувственных впечатлений. Эта позиция противостоит нативистской концепции Декарта, согласно которой часть идей, имеющих для процесса познания важнейшее значение, носит врожденный характер. В нашем изложении мы коснемся позиций некоторых крупнейших английских эмпириков: Джона Локка, Джорджа Беркли, Давида Юма, Давида Гартли, Джемса Милля и Джона Стюарта Милля.

 

ДжонЛокк (1632-1704)

 

Джон Локк родился в семье мелкого чиновника-юриста, учился в университетах Лондона и Оксфорда. Степень бакалавра он получил в 1656 году, и вскоре после этого защитил диссертацию на звание магистра. В течение нескольких лет Локк преподавал в Оксфорде греческий язык. литературу и философию, а потом занялся еще и медицинской практикой. Впоследствии Локк увлекся политикой, переехал в Лондон и поступил на службу секретарем к графу Шефтсбери. Вскоре он стал доверенным лицом и другом этого политического деятеля, известного своим полемическим дарованием.

 

^Справедливости ради, следует отметить, что данное определение подходит только к материализму XVIII в. - Прим, перев.

 

Влияние Шефтсбери в правительстве, однако, падало, а в 1681 году, после участия в неудачном заговоре против Карла II он вынужден был бежать в Голландию. Хотя сам Локк непосредственно не был замешан в заговоре, дружба с Шефтсбери навлекла подозрения и на него, и ему так же пришлось скрыться в Голландии. Через несколько лет, когда можно было уже вернуться в Англию. Локк становится уполномоченным по апелляциям и пишет несколько книг по проблемам образования, религии и экономике. Он отстаивает право людей на свободу совести и право самим распоряжаться собственной жизнью. Эти работы приносят ему широкую известность по всей Европе. Локк становится одним из лидеров либеральной мысли. Некоторые его идеи легли в основание Декларации независимости Соединенных Штатов Америки.

 

В области психологии наиболее значительным произведением Локка является его (An Assay Concerning Human Understanding. 1690). В этой работе, которая явилась результатом напряженного двадцатилетнего труда, содержится наиболее полное изложение его взглядов. За период до 1700 года книга выдержала четыре издания, была переведена на французский язык и латынь. Именно с момента появления этой работы можно вести отсчет истории британского эмпиризма.

 

Как возникает знание?

 

В центре внимания локковской системы стояли вопросы теории познания. Каким образом происходит познание, как возникает новое знание? Локк, в противоположность Декарту, отрицает существование^врож-денных идей. От рождения человек не обладает никакими знаниями, все приходит с опытом. Локк признает, что некоторые идеи, например, идея Бога, могут показаться взрослому человеку врожденными. Но это происходит только потому, что мы усвоили эту идею в раннем детстве и просто не помним себя без нее. Таким образом, врожденный характер некоторых идей - не более чем иллюзия. Появление абсолютно всех идей можно объяснить через обучение и привычку.

 

Каким же образом появляется знание? По Локку, все знание исходит только из опыта. Он писал:

 

Предположим, что ум есть, так сказать, белая бумага без всяких знаков и идей... Откуда он приобретает тот обширный их запас, который деятельное и беспредельное человеческое воображение нарисовало с почти бесконечным разнообразием? Откуда получает весь материал рассуждения и знания? На это я отвечаю одним словом: из опыта. На опыте основывается все наше знание, от него в конце концов оно происходит. (Локк Дж. Соч. М. 1985. Т. 1. С. 154.)

 

За многие века до этого сходные мысли высказывал Аристотель: ум человека при рождении представляет собой tabula rasa - чистую доску, на которой опыт запечатлевает свои отметки.

 

Ощущения и рефлексия

 

По Локку, существуют два различных вида опыта: внешний и внутренний. Один из них основывается на чувствах, другой - на осмыслении своих собственных действий и состояний - другими словами, рефлексии. Те идеи, которые происходят из чувств (то есть на основе непосредственного воздействия объектов внешнего мира на органы чувств), представляют собой простые чувственные впечатления. Эти чувственные впечатления воздействуют на наш ум, а тот, в свою очередь, оперирует с чувственными впечатлениями, наблюдая за собственной деятельностью. На основе наблюдения за деятельностью ума и возникает опыт рефлексии. Этот внутренний, рефлекторный опыт вторичен по отношению к опыту внешнему, чувственному.

 

В процессе развития индивида сначала появляется чувственный опыт, поскольку прежде надо иметь то, что может подвергаться рефлексии. Рефлексируя, мы вспоминаем прежние чувственные впечатления, комбинируем и обобщаем их, создавая тем самым абстракции и идеи более высокого порядка. Таким образом, все идеи возникают на основе чувственного опыта и опыта рефлексии, но конечным источником познания все же остается чувственный опыт.

 

Простые идеи - элементарные идеи, возникающие на основе чувственного опыта или опыта рефлексии.

 

Сложные идеи - идеи производного характера, которые состоят из ряда простых идей. Такие идеи поддаются анализу и могут быть разложены на ряд более простых компонентов.

 

Теория ассоциаций - концепция, согласно которой сложные идеи образуются путем соединения или ассоциации простых идей.

 

Простые и сложные идеи

 

Локк различает простые и сложные идеи. Простые идеи появляются на основе как чувственного, так и рефлективного опыта, и пассивно воспринимаются нашим умом. Простые идеи совершенно элементарны, они не содержат в себе никаких частей и потому не поддаются анализу или сведению к каким-либо еще более простым идеям. В процессе своей деятельности разум активно создает новые идеи путем комбинирования и сочетания различных простых идей между собой. Эти новые производные идеи Локк называет сложными идеями. Они состоят из ряда простых идей, а потому поддаются анализу и могут быть разложены на компоненты.

 

Теория ассоциаций

 

Представление о сочетании или соединении идей и обратный процесс их анализа открывает эпоху так называемого психохимического подхода, развиваемого в теории ассоциаций. Согласно этой точке зрения, простые идеи могут взаимосвязываться и образовывать таким образом сложные идеи. Собственно, ассоциация - это тот самый процесс, который современные психологи называют научением. Представление о возможности редукции, сведения всей психической жизни человека к набору простых идей или элементов, а также объяснение сложных идей через ассоциацию простых лежит в основании всей современной научной психологии. Как и часовой механизм, который можно разобрать и собрать, создавая на этой основе новые, более сложные машины, идеи сознания так же можно анализировать и ассоциировать.

 

С точки зрения Локка, сознание человека работает в полном соответствии с законами физики. Элементами психики, своеобразными психическими атомами, являются простые идеи. Они представляют собой полный аналог материальных атомов в механистической галилеевско-ньютонианской системе Вселенной. Базовые элементы психики (простые идеи) неделимы, как и их материальные аналоги. Из их сочетаний и комбинаций образуется все многообразие знаний. Создание теории ассоциаций можно считать важным этапом на пути развития представлений о характере деятельности как психики, так и тела - по аналогии с работой машины.

 

Первичные и вторичные качества

 

Большое значение для ранней истории научной психологии имеет локков-ское различение первичных и вторичных качеств. Первичные качества существуют вне зависимости от нашего восприятия. Примером такого рода первичных качеств будут, скажем, размеры и форма здания. Цвет фасада - это пример вторичных качеств. Такие характеристики, как цвет предмета, зависимы от восприятия человеком. Разные люди видят те или иные цвета по-разному. Вторичные качества - такие как цвет, запах, звук и вкус - существуют не сами по себе, а через наше восприятие. Например, если пощекотать у человека перышком в носу, то возникающий при этом чих характеризует не перышко, а нашу реакцию,на прикосновение пера. Равным образом и боль, возникающая от нереза, говорит не о ноже, а о нашей реакции на рану.

 

Эти свои представления Локк иллюстрирует при помощи следующего простого опыта: возьмем три емкости, заполненные водой. В одну емкость нальем холодную воду, во вторую - теплую, а в третью - горячую. Далее, опускаем левую руку в сосуд с холодной водой, а правую - в горячую воду. Затем помещаем обе руки в сосуд с теплой водой. При этом одна рука будет ощущать эту воду как теплую, а другая - как холодную. Понятно, что теплая вода не меняет своей температуры ни в первом, ни во втором случае. Вторичные качества существуют лишь в нашем восприятии объекта, но не присущи объекту самому по себе (в данном случае, воде). Еще один пример: если не надкусить яблоко, то и не возникнет ощущения его вкуса. Первичные же качества того же самого объекта (яблока) существуют вне зависимости от того, воспринимаются они кем-нибудь или нет. Вторичные качества проявляются только при самом акте восприятия.

 

Конечно, Локк не был первым, кто обратил внимание на подобное различие первичных и вторичных качеств. В свое время Галилей высказывал нечто весьма сходное: (цит. по: Boas. 1961. P. 262).

 

Первичные качества - такие характеристики объекта, которые присущи ему вне зависимости от его восприятия (например, размеры и форма предмета).

 

Вторичные качества - такие характеристики, которые присущи только нашему восприятию предмета, а не предмету самому по себе (например, цвет, запах).

 

Подобные взгляды полностью согласуются с механистическим воззрением на мир, согласно которому он весь состоит лишь из движущейся материи. Если вся объективная реальность представляет собой материю, то любые восприятия - цвет, запах и вкус, есть не что иное, как реальность субъективная. А те характеристики предметов, которые присущи им независимо от какого бы то ни было восприятия, - это первичные качества.

 

Проводя разграничение первичных и вторичных качеств, Локк тем самым фактически признал субъективный характер большей части человеческих восприятий. Это обстоятельство заинтересовало его и побудило заняться исследованием процесса познания. Собственно, представление о вторичных качествах и появляется как попытка справиться с трудностями проведения строгого соответствия между физическим миром и значительной частью нашего его восприятия.

 

Однако, коль скоро мы допускаем - хотя бы теоретически - существование первичных и вторичных качеств, одни из которых обладают объективным существованием, а другие - только субъективным и не существуют вне восприятия, то рано или поздно должен был появиться кто-то, кто задался бы вопросом: а существуют ли подобные различия между первичными и вторичными качествами на самом деле? Не являются ли все восприятия вообще субъективными, зависящими от наблюдателя, и в этом смысле - вторичными? Философом, который поставил такой вопрос и попытался дать на него развернутый ответ, был Джордж Беркли.

 

Джордж Беркли (1686-1753)

 

Джордж Беркли родился и получил образование в Ирландии. Будучи глубоко религиозным человеком, он был посвящен в сан дьякона англиканской церкви в возрасте 24 лет. Вскоре после этого он опубликовал две философские работы, оказавшие большое влияние на развитие психологии - (An Assay Towards a New Theory of Vision, 1709) и (A Treatise Concerning the Principles of Human K.noa>ledge, 1710). Однако, можно сказать, что на этом его вклад в психологию и закончился.

 

Беркли много путешествовал по Европе, переменил множество различных занятий, включая и преподавание в Тринити колледж в Дублине. Однажды на званом обеде он разговорился с некой дамой. Спустя некоторое время дама преподнесла ему в дар весьма значительную сумму денег, что позволило Беркли в итоге обрести финансовую независимость. Он посетил Соединенные Штаты, провел три года в Ньюпорте и Род-Айленде. Уезжая, он подарил свой дом и библиотеку Иельскому университету. В последние годы жизни он занимал пост епископа г. Клойна. После смерти тело Беркли, в соответствии с его волей, оставалось не погребенным в постели до тех пор, пока не начало разлагаться. Он полагал, что это - единственный надежный признак смерти, ему вовсе не хотелось быть похороненным заживо.

 

Слава Беркли, или, по крайней мере, его имя - живы в Соединенных Штатах до сих пор. В 1855 году преподобный Генри Дюран, священник из Иела, основал школу в Калифорнии. Он назвал ее именем Беркли в память о славном епископе, а может, в честь одной из его поэм под названием , в которой содержатся такие часто цитируемые строки: .

 

Быть - значит быть в восприятии

 

Беркли полностью принимал тезис Локка о том, что все наши знания о внешнем мире происходят из опыта, но отвергал различение первичных и вторичных качеств. По мнению Беркли, все качества - вторичные. Все знания являются достоянием человека, представляют собой функцию опыта. Через несколько лет его позиция получила название ментализма, что подчеркивает то обстоятельство, что для Беркли весь мир представляет собой не более чем некое субъективное, психическое явление.

 

Он утверждал: esse est percipi, что в переводе с латинского означает . Нам недоступны истинные характеристики внешнего, объективного мира, поскольку все, что мы о нем можем знать, - это наше восприятие. Но поскольку восприятия - внутренние ощущения человека и потому субъективны, они не могут с достоверностью считаться отражением внешнего, объективного мира. То, что мы называем объектом, - не что иное, как сочетание различных ощущений в один целостный комплекс, который привычка впоследствии закрепляет как единое целое. Таким образом, по Беркли, чувственный мир есть не более чем сочетание различных ощущений.

 

Нет ни одной материальной субстанции, в существовании которой мы можем быть в достаточной мере уверены, поскольку, если отвлечься от всех ощущений, не остается ровным счетом ничего. Вне ощущений не существует цвета. Равным образом вне ощущения формы или движения нет ни формы, ни движения.

 

Беркли не утверждал, что физические объекты в действительности существуют только в то время, когда их кто-либо воспринимает. Его позиция состоит в следующем: поскольку весь наш опыт существует внутри нас и неотделим от ощущений, то у нас нет достаточно надежного доступа к объективным характеристикам предметов внешнего мира. Мы можем с достоверностью полагаться только на собственные ощущения.

 

Беркли признавал, что некоторые впечатления обладают определенной независимостью, стабильностью и согласованностью, поэтому ему необходимо было найти объясняющий это обстоятельство фактор. Выход был найден при помощи введения в предложенную схему понятия Бога (поскольку Беркли был все же священником). Бог воспринимает все, что происходит в мире. Если где-нибудь в лесу упадет дерево (такова старинная загадка) и не будет никого, кто мог бы услышать это, то звук все же будет существовать, потому что есть Бог, который всегда все слышит.

 

Взаимосвязь ощущений

 

Для объяснения процесса познания Беркли использовал теорию ассоциаций. Наши знания преимущественным образом есть сочетания взаимосвязанных простых идей, отдельных психических элементов. То есть сложные представления представляют собой комбинации ряда простых, возникающих благодаря имеющимся у нас органам чувств. Этот момент Беркли рассматривает в своем труде (An Essay Towards a Neiv Theory of Vision).

 

Сидя в моем рабочем кабинете, я слышу, что вдоль улицы едет карета: я смотрю в окно и вижу ее: выхожу и сажусь в нее. Так. повседневная речь склоняет каждою думать, что он слышал, видел и осязал одну и ту же вещь, а именно карету. Тем не менее на самом деле идеи, вводимые каждым отдельным чувством, совершенно различны и независимы друг от друга; но так как они постоянно наблюдаются вместе, то и высказываются как бы об одной и той же вещи. (Перевод фрагмента приводится по русскому изданию: Беркли Дж. Соч. М. 1978. С. 73.)

 

Сложное представление кареты состоит из звука ее колес по булыжной мостовой, ощущения прочности ее корпуса, свежего запаха кожаных сидений и зрительного образа ее внешнего вида. Наше сознание конструирует сложное восприятие, соединяя между собой базовые психические строительные блоки - простые представления. Причем механическая аналогия и использование терминов и в данном случае не случайны.

 

Беркли использует идею ассоциаций для объяснения так называемого глубинного, пространственного зрения. Он исследует то, каким образом мы воспринимаем третье измерение, если принять во внимание, что человеческий глаз способен воспринимать лишь два измерения. С его точки зрения, мы воспринимаем трехмерные изображения благодаря предшествующему опыту, проводя ассоциации данного ощущения с другими зрительными ощущениями, которые мы имели прежде, рассматривая этот предмет с различных расстояний. Иными словами, продолжительный опыт рассматривания данного предмета с различных сторон и на различном расстоянии накладывается на непосредственные ощущения, вызываемые сокращениями глазных мускулов. Все это в совокупности дает нам ощущение глубины восприятия. Таким образом, по Беркли, трехмерное восприятие объекта - не элементарное восприятие, а ассоциативное и многоплановое, которое усваивается нами в процессе научения.

 

В этом произведении Беркли пытается дать объяснение чисто психологических явлений на основе представления об ассоциативных ощущениях. Таким образом, он примыкает к растущей ассоцианистской волне в эмпирической философии. Его объяснение глубинного зрения в значительной мере предвосхитило современные представления об аккомодации и конвергенции.

 

Давид Юм (1711-1776)

 

Давид Юм, известный шотландский философ и историк, получил образование в университете г. Эдинбурга. Однако ему не довелось закончить полный курс. Он попробовал себя в коммерции, но скоро обнаружил, что это дело не для него. В итоге он отправился во Францию изучать философию. После этого 10м вновь вернулся в Англию, где вскоре приобрел известность и славу как литератор. Его наиболее значительной работой в области психологии считается (A Treatise of Human Nature, 1739). В своей жизни он также побывал государственным чиновником, адвокатом в военной экспедиции и наставником страдающего лунатизмом отпрыска одного благородного семейства.

 

Юм разделял представления Локка об объединении ряда простых идей в сложные, однако подверг существенному пересмотру его теорию ассоциаций. Он был согласен с Беркли в том, что материальный мир не существует для индивида до тех пор, пока он не доступен наблюдению. Однако Юм пошел дальше. С точки зрения Беркли, Бог непрерывно воспринимает мир и тем самым выступает гарантом стабильности и постоянства физических объектов. Юм же задает следующий вопрос: что будет, если убрать идею Бога из этой картины?

 

По мнению Юма, в этом случае у нас не будет никакой возможности знать, (Wilcox. 1992. P. 38).

 

Впечатления и идеи

 

Юм проводил различие между впечатлениями и . Впечатления являются базовыми психическими элементами; в современной терминологии - это ощущения или восприятие. Идеи же, появляющиеся у человека в связи с пережитыми ощущениями, - это мысленные переживания, возникающие в отсутствие стимуляции от внешних объектов; в современной терминологии - это воображение.

 

Юм не пытался дать определение впечатлениям и идеям в терминах физиологии. Он также был в достаточной мере осторожен, чтобы утверждать или отрицать, что впечатления полностью соответствуют наблюдаемому объекту. Впечатления отличаются от идей не по источнику возникновения, а по своей относительной силе. Впечатления представляют собой более сильные и яркие образования, в то время как идеи - просто слабые копии впечатлений. И те и другие психические элементы могут быть как простыми, так и сложными. Простые идеи сходны с простыми впечатлениями. Сложные идеи не обязательно должны иметь сходство с какой-либо простой идеей, поскольку в ходе объединения нескольких простых составляющих благодаря ассоциациям могут возникать совершенно новые комбинации.

 

Юм выявил два закона ассоциации: закон сходства, или подобия, и закон смежности, или ассоциации, во времени и пространстве. Чем более сходны идеи друг с другом, чем более они близки в пространстве и времени, тем с большей вероятностью между ними образуется ассоциативная связь.

 

Закон сходства: чем более сходны идеи между собой, тем с большей вероятностью между ними возникают ассоциативные связи.

 

Закон смежности: чем более близки идеи в пространстве и времени, тем с большей вероятностью между ними возникают ассоциации.

 

В целом позиция Юма близка к механистическому взгляду на мир и продолжает линию эмпиризма и ассоцианизма. С его точки зрения, подобно тому, как астрономы определяют законы движения небесных тел, так и в психологии можно открыть законы строения Вселенной. По мнению Юма, законы ассоциации представляют собой некий психический аналог закона тяготения в физике. Подобно тому, как закон тяготения является основным законом физики, законы ассоциации являются универсальными принципами умственной деятельности человека. Позиция Юма дала дополнительные подтверждения взглядам, согласно которым сложные представления образуются путем механического комбинирования простых.

 

Давид Гартли (1705-1757)

 

Давид Гартли, сын министра, первоначально готовил себя к церковной карьере. Но из-за разногласий с господствующей доктриной он обратился к медицине. Гартли прожил тихую, лишенную громких событий жизнь врача. Свой досуг он посвящал занятиям философией. В 1749 году он опубликовал работу под названием ^ (Observations on Man. His Frame, His Duty, and His Expectations). Это произведение Гартли многие ученые считают первым систематическим исследованием по проблеме ассоциаций.

 

Законы смежности и повторяемости

 

С точки зрения Гартли, основным законом ассоциации является закон смежности, на основе которого он пытался объяснить явления памяти, рассудка, эмоций, воли и непроизвольных действий. Идеи или впечатления, которые обычно встречаются вместе - одновременно или после-^Существует русский перевод в сборнике: Английские материалисты XVIII в. Собр. произв. Т. 2. М., 1967. - Прим. перев.

 

довательно, - ассоциируются между собой, так что одна идея ведет к появлению другой. Кроме того, Гартли высказал предположение, что повторяемость впечатлений так же является достаточным основанием для возникновения ассоциаций.

 

Он был согласен с Локком в том, что все наши знания происходят из опыта, - врожденных ассоциаций нет, как нет и знаний, которыми человек обладает от рождения. По мере взросления человека и накопления многообразных чувственных впечатлений появляются все более сложные психические связи между его идеями, все множатся ассоциации. В зрелости человек достигает высшего уровня развития умственной деятельности. Однако высшие мозговые функции, такие как мышление, вынесение суждений и умозаключений, при помощи анализа могут быть сведены к набору элементарных ощущений. Именно Гартли первым попытался дать систематическое объяснение всем видам умственной деятельности на основе теории ассоциаций.

 

Влияние механицизма

 

Как и многие другие философы до него, Гартли воспринимал мир с механистических позиций. Однако в одном отношении он безусловно превзошел прочих эмпириков и ассоцианистов. Он не только пытался объяснить психологические процессы, руководствуясь механическими принципами, но и старался раскрыть лежащие в основе физиологические процессы. Для него с его медицинским опытом такая попытка была вполне естественной.

 

По мнению Исаака Ньютона, одной из основных характеристик любого импульса в физическом мире являются его волновые свойства, вибрации, Гартли применил эту идею к пониманию функционирования мозга и нервной системы в целом. Можно сказать, что в своих работах он предвосхитил многие идеи современной нейропсихологии (Smith. 1987). Посредством вибрации импульсы передают по нервам (Гартли считал их цельными структурами, а не полыми трубками, как Декарт) из одной части тела в другие. Эти вибрации порождают малые колебания в мозге. С точки зрения Гартли, мозговые вибрации и являются физиологической основой появления идей у человека. Значение этой доктрины состоит в том, что она представляет собой еще один пример использования механистической модели Вселенной для понимания природы человека.

 

Закон повторяемости: чем чаще две идеи встречаются вместе, тем более велика вероятность образования между ними ассоциативной связи.

 

Джемс Милль (1773-1836)

 

Джемс Милль получил образование в университете г. Эдинбурга в Шотландии. В течение непродолжительного времени он служил священником. Обнаружив, что никто из прихожан не понимает его проповедей, он оставил службу в церкви и попробовал себя в качестве писателя. Над одной из своих наиболее популярных работ под названием (History of British India) он трудился в течение одиннадцати лет. Наибольший интерес для истории психологии представляет его книга (Analysis of the Phenomena of the Human Mind, 1829).

 

Ум как машина

 

Джемс Милль применил механистическую доктрину к пониманию умственной деятельности человека с редкой прямотой и последовательностью. Он поставил себе целью изгнать из науки идею субъективности или психической деятельности и доказать, что человеческий ум есть не более чем машина. С его точки зрения, эмпирики, объявлявшие, что ум человека действует подобно машине, были вполне правы. Ум в действительности и есть машина - он функционирует точно так же, как часовой механизм. Он приводится в действие внешними физическими силами, а затем функционирует под воздействием внутренних физических сил.

 

По мнению Джемса Милля, ум есть некая пассивная структура, приводимая в движение только внешними стимулами. В ответ на эти стимулы человек реагирует автоматически. То есть, по словам Милля, мы вообще не обладаем способностью действовать спонтанно. Понятно, что в такой концепции свободной воле попросту нет места. Подобные взгляды до сих пор присутствуют в современной психологии, ведущей свое происхождение от механистической позиции. Наиболее значительная из концепций подобного рода - бихевиоризм Б. Ф. Скиннера.

 

Как это отражено в названии главного его произведения, Джемс Милль в качестве основного метода исследования предлагал метод анализа, сведения психических явлений к нх элементарным составляющим. Это вариант все той же механистической доктрины. Для того, чтобы изучить то или иное явление - все равно, в физическом мире или психическом, все равно, касается это часового механизма или возникающих идей, - необходимо разложить его на составные части. Милль отмечал, что (Mill. 1829. Vol. 1. P. 1).

 

По его мнению, единственными психическими элементами являются ощущения и идеи. Как нам это уже известно из эмпирико-ассоцианистской традиции, познание начинается с ощущений, затем через процессы ассоциации образуются сложные идеи все более высокого уровня. Ассоциации же зависят от смежности понятий и их согласованности и могут носить одновременный или последовательный характер.

 

По убеждению Милля, ум человека не обладает никакими творческими функциями: ассоциации - это процесс автоматический, пассивный. Те ощущения, которые встречаются вместе в определенном порядке, в том же порядке будут воспроизведены и в идеях. Возникающие в результате подобных механических ассоциаций идеи есть не что иное, как сумма некоторых индивидуальных психических элементов.

 

Джон Стюарт Милль (1806-1873)

 

Джемс Милль вполне мог бы подписаться под заявлением Локка о том, что ум ребенка при рождении представляет собой чистый лист бумаги, на котором жизненный опыт запечатлевает свои письмена. Когда у него родился сын Джон, Милль поклялся, что он сам решит, какие именно впечатления наполнят ум ребенка. В итоге он создал одну из самых суровых систем домашнего воспитания. Каждый день в 5 часов утра он лично занимался с сыном греческим, латынью, алгеброй, геометрией, логикой, историей и политической экономией, донимая юного Джона вопросами до тех пор, пока тот не давал на все верные ответы.

 

В возрасте трех лет Джон уже читал Платона в оригинале, в 11 он написал свою первую научную работу, а в 12 лет - уже завершил стандартный университетский курс. В 18 лет он называл сам себя , а в 21 - испытал тяжелейший депрессивный срыв. Он так описывает свое состояние в то время: (J. S. Mill. 1873/1961. P. 83). Для того чтобы справиться с недугом и восстановить чувство собственной значимости, ему потребовалось несколько лет.

 

В течение многих лет он трудился в Ост-Индской компании, разбирая рутинную документацию, касающуюся английского правления в Индии. В возрасте 24 лет он влюбился в милую и образованную женщину по имени Гарриет Тэйлор, которая к тому времени уже была замужем. Миссис Тэйлор оказала большое влияние на его занятия. Когда 20 лет спустя мистер Тэйлор умер, Милль и миссис Тэйлор наконец поженились. Впоследствии Милль опубликовал работу под названием (Г/ie Subjection of Women), которая была написана по настоянию его дочери, а вдохновлена, несомненно, брачным опытом миссис Тэйлор в первом ее замужестве (J. S. Mill. 1873/1961).

 

Милль был возмущен тем, что женщины не имели финансовых и иных прав собственности. Он сравнивал их положение с положением других ущемленных групп. Он осуждал те представления, по которым женщина должна подчиняться сексуальным требованиям своего супруга вне зависимости от собственных желаний, даже против своей воли. Он также осуждал запрещение разводов на основании сексуальной несовместимости. С его точки зрения, брак в большей степени представляет собой партнерство между равными участниками, нежели отношения раба и господина (Rose. 1983).

 

Впоследствии основатель психоанализа Зигмунд Фрейд перевел на немецкий эссе Милля о правах женщин. В письмах к своему финансисту он едко высмеивал миллевское требование равенства полов. Фрейд писал: (Freud. 1883/1964. P. 76).

 

Ментальная химия

 

Благодаря своей научной плодовитости Джон Стюарт Милль стал весьма популярным и влиятельным автором в развивающейся научной психологии. Он подверг критике позицию своего отца, Джемса Милля, по вопросу о пассивности человеческого ума, действующего только под влиянием внешних стимулов. По Джону Стюарту Миллю, ум играет активную роль в выработке ассоциативных идей. Сложные идеи не есть Просто результат суммирования нескольких простых идей. В ходе процесса ассоциирования возникают новые качества, отсутствующие у составных элементов.

 

Например, если смешать между собой синий, красный и зеленый цвет в надлежащей пропорции, то в конце концов вы получите белый цвет - совершенно новое качество. С позиций такого творческого синтеза, сочетание нескольких психических элементов всегда порождает новое, отличное от исходного, качество.

 

На развитие взглядов Джона Стюарта Милля значительное влияние оказало изучение химии. Именно из химии он и позаимствовал модель психических процессов, альтернативную физической, механической модели, оказавшей столь сильное влияние на его отца и на всё поколение эмпириков и ассоцианистов. Ведущей моделью в химии является модель синтеза. В процессе синтеза всегда возникает некое новое качество, не сводимое к качествам исходных частей или элементов. Составленное в соответствующих пропорциях соединение водорода и кислорода - это вода, новое качество, отсутствовавшее у исходных компонентов. Аналогичные процессы происходят и при ассоцииро-вании ряда простых идей в сложную. Милль назвал подобные процессы синтеза через ассоциацию идей ментальной химией.

 

Еще одним несомненным вкладом Милля в развитие психологии является то, что он отстаивал возможность научного познания в психологии. Он высказывал эту точку зрения тогда, когда другие философы, и среди них Огюст Конт, отрицали саму возможность научного изучения психики. Милля также можно считать и основателем новой сферы научных исследований, названной им этиологией. Эта наука занимается изучением факторов, влияющих на развитие личности человека.

 

Вклад эмпиризма в развитие психологии

 

Становление эмпиризма существенным образом повлияло на сам характер философского мышления. И хотя проблематика исследований оставалась в основном прежней, подход к изучаемым проблемам стал существенно иным: атомистическим, механистическим и позитивистским.

 

Вспомним основные принципы эмпиризма. Это: подчеркивание первичной роли чувственного опыта в познании, аналитическое разложение опыта сознания на элементы, образование сложных идей вследствие проведения ассоциации с рядом простых идей, а также акцент на сознательные психические процессы. Совершенно очевидно, что в становлении научной психологии эмпиризм сыграл значительную роль.

 

К середине XIX века философия в области изучения психики и сознания сделала все, что могла: были сформулированы основные принципы научного изучения природы человека^. Теперь дело было за практическим воплощением этих теоретических принципов. Первое слово в этом процессе было сказано физиологами, заложившими своими экспериментальными исследованиями основу и методологию новой научной психологии.

 

^Вряд ли можно согласиться с тем утверждением автора, что влияние философии на психологию было исчерпано к середине XIX века. Достаточно вспомнить такие философские направления XX века, как феноменологию и экзистенциализм. - Прим. перев.

 

 

Глава 3

 

Влияние физиологии на психологию

 

Роль наблюдателя

 

Все началось из-за расхождения в пятьдесят секунд в наблюдениях двух астрономов. Англия, 1795 год. Директор гринвичской лаборатории Невил Масклайн заметил, что по его расчетам некая звезда движется из одной точки в другую несколько медленнее, чем это следует из расчетов его ассистента. Масклайн указал ассистенту на ошибку и предупредил его впредь быть внимательнее. Казалось, тот учел замечание, но позже разница только увеличивалась - через пять месяцев она составляла уже восемьдесят секунд. В итоге ассистент, имя которого осталось неизвестным, был уволен.

 

В течение последующих двадцати лет об этом казусе не вспоминали - до тех пор, пока им не занялся немецкий астроном Фридрих Вильгельм Бессель, который интересовался всевозможными погрешностями в измерениях. Он допустил, что ошибки, сделанные ассистентом Масклайна, на самом деле были не неточностями, а мо"ли быть отнесены к индивидуальным различиям - тем различиям между людьми, которые им совершенно неподконтрольны. Если так, рассуждал Бессель, то расхождения во времени должны быть у всех астрономов (это явление позже назвали ). Бессель проверил свою гипотезу, и она подтвердилась. Разница в измерениях была обычным делом даже среди самых признанных астрономов.

 

Открытие Бесселя привело к двум выводам. Во-первых, оно означало, что астрономам следовало принимать во внимание так называемый фактор наблюдателя, так как личные характеристики человека и его восприятие тоже влияют на результаты наблюдения. Во-вторых, если роль наблюдателя должна учитываться в астрономии, то, несомненно, следует учитывать ее и в любой другой науке, которая использует метод наблюдения.

 

Рассуждая о субъективном характере человеческого восприятия, философы-эмпирики Локк и Беркли доказывали, что далеко не всегда - а скорее очень редко - имеет место точное соответствие между природой объекта и тем, как мы его воспринимаем. Бессель на материале точной науки - астрономии - наглядно проиллюстрировал подтверждение правильности этой же точки зрения.

 

Этот случай заставил ученых, стремившихся объяснить результаты своих экспериментов, обратиться к изучению субъективного фактора - роли наблюдателя. Исследования психологических процессов ощущений и восприятия начались с изучения человеческих органов чувств - тех физиологических механизмов, с помощью которых мы получаем информацию о внешнем мире. Ну а раз физиологи взялись за изучение восприятия, значит в недалеком будущем непременно должна была появиться такая новая наука, как психология.

 

Достижения ранней физиологии

 

Физиологические исследования, которые вдохновили и направляли новую психологию, относятся к концу XIX столетия. Естественно, и у этих изысканий была своя предтеча - более ранние работы, на которые они опирались. Физиология стала экспериментальной дисциплиной в 30-х годах прошлого столетия - главным образом под влиянием немецкого физиолога Иоганнеса Мюллера (1801-1858), отстаивавшего применение экспериментальных методов в физиологии. Мюллер занимал престижную должность профессора анатомии и физиологии в Берлинском университете. Как ученый, он был феноменально плодовит: из-под его пера, в среднем, выходило по одной научной работе каждые 7 недель; он поддерживал этот темп в течение 38 лет - пока однажды не кончил жизнь самоубийством во время приступа депрессии.

 

Один из наиболее влиятельных его трудов - многотомное (Handbuch der Physiologic des Menschen), где подводится итог физиологическим исследованиям середины прошлого века и систематизируется большой объем знаний этой области. Руководство, выходившее с 1833 по 1840 годы, содержит цитаты из многих передовых в то время работ, что подтверждает широкое распространение экспериментальных методов в физиологии. Ну а то, как быстро были переведены на английский язык первый и второй тома книги (в 1838 и 1842 годах соответственно), говорит, в свою очередь, о величайшей потребности в таком труде в тот период.

 

И для физиологии, и для психологии огромное значение имел сформулированный Мюллером принцип . Мюллер предположил, что возбуждение определенного нерва всегда вызывает характерное ощущение, потому что в каждом рецепторном отделе нервной системы заложена собственная . Эта идея вдохновила множество исследователей, стремившихся в своих работах разграничить функции нервной системы и точно определить механизм действия всех периферийных сенсорных рецепторов.

 

Исследование функций мозга

 

На раннем этапе развития физиологии рядом ученых был сделан существенный вклад в изучение функций мозга. Для психологии значимость их работ определяется открытием специфических отделов головного мозга и разработкой методов исследования, которые позже стали широко применяться в физиологической психологии.

 

Пионером в исследованиях рефлекторного поведения был работавший в Лондоне шотландский врач Маршалл Холл (1790-1857), Холл заметил, что при стимуляции нервных окончаний обезглавленные животные в течение некоторого времени продолжают двигаться. Он заключил, что за различные стороны поведения отвечают разные отделы мозга и нервной системы. В частности, он предположил, что произвольные движения зависят от головного мозга, рефлекторные движения - от спинного мозга, бессознательные - от прямого возбуждения мышц и дыхательные - от костного мозга.

 

Профессор естествознания Французского колледжа в Париже Пьер Флоранс (1794-1867) в своих исследованиях наблюдал и регистрировал последствия разрушения частей головного и спинного мозга животных (в частности, голубей). Он пришел к заключению, что головной мозг управляет высшими психическими процессами, части среднего мозга - зрительными и слуховыми рефлексами, мозжечок - координацией движений, а костный мозг - сердцебиением, дыханием и прочими жизненными функциями.

 

В данном случае для нас важны не столько выводы Холла и Флоранса, в целом справедливые, сколько тот метод, который они использовали - метод удаления. Это технический прием, с помощью которого исследователь пытается установить функцию определенной части мозга, удаляя или уничтожая эту часть, и наблюдая за последующими изменениями в поведении животного.

 

В середине XIX века начали применять еще два экспериментальных подхода к изучению мозга: клинический метод и электрическую стимуляцию. Клинический метод был предложен в 1861 году Полем Брока (1824-1880), хирургом одной из больниц для душевнобольных под Парижем. Брока произвел вскрытие трупа мужчины, который при жизни долгие годы не мог внятно говорить. При осмотре было выявлено поражение третьей лобной извилины коры головного мозга. Бро-ка обозначил эту часть мозга как центр речи; позже за ней закрепилось название область Брока. Клинический метод стал прекрасным дополнением к методу удаления - ведь едва ли найдутся добровольцы, во имя науки готовые пожертвовать частью мозга. Удаление, проведенное после смерти, обеспечивает возможность исследовать поврежденную область мозга, которой приписывается ответственность за определенное поведение при жизни пациента.

 

Метод электростимуляции для изучения мозга был впервые применен в 1870 году Густавом Фритшем и Эдуардом Хитцигом. Этот метод предполагает исследование коры головного мозга путем воздействия на ее участки слабыми электрическими разрядами. Проводя эксперименты с кроликами и собаками, Фритш и Хитциг обнаружили, что электростимулирование отдельных областей коры головного мозга у животных приводит к ответным моторным реакциям - таким как подергивание лап. С появлением более совершенного электронного оборудования электростимуляция стала весьма эффективным приемом для изучения функций мозга.

 

Исследования нервной системы

 

В середине XIX столетия проводилось большое число исследований структуры нервной системы и природы нервной деятельности. К первым теориям нервной деятельности относятся теория нервных Декарта и теория вибрации Давида Гартли.

 

В конце XVIII века итальянский исследователь Луиджи Гальвани (1737-1798) предположил, что нервные импульсы имеют электрическую природу. Его племянник и последователь Джованни Альдини (Boakes. 1984. P. 96).

 

Исследования нервных импульсов росли числом и были такими убедительными, что к середине XIX века электрическая природа импульсов стала общепринятым фактом. Ученые полагали, что нервная система по существу является проводником электрических импульсов, а центральная нервная система функционирует подобно коммутатору, переключающему импульсы на сенсорные или двигательные нервные волокна.

 

Такой взгляд был значительным шагом вперед по сравнению с теорией нервных Декарта и теорией вибраций Гартли, но концептуально они похожи. Все эти подходы были рефлекторными. При таком подходе предполагается воздействие внешнего мира (в виде стимула) на орган чувств, вследствие чего происходит возбуждение нервного импульса, который перемещается к соответствующей точке мозга или центральной нервной системы. Там, в ответ на импульс, возникает новый импульс, который передается через двигательные нервы и вызывает определенную реакцию организма.

 

В XIX веке проводились изыскания и анатомической структуры нервной системы. Ученые установили, что нервные волокна состоят из отдельных структур, нейронов, которые определенным образом соединены между собой в точках, называемых синапсами. Эти выводы последовательно вытекали из механистического, материалистического представления человеческой сущности. В то время считалось, что нервная система, как и мозг, состоит из , соединение которых приводит к появлению нового качества.

 

Физиология XIX столетия была проникнута духом распространенной в то время философии механицизма. Нигде дух этот не был столь явным, как в Германии. В 40-х годах прошлого столетия группа ученых, многие из которых были в свое время студентами Иоганнеса Мюллера, организовали Берлинское физическое общество. Этих молодых (всем до тридцати) ученых объединяло убеждение, что любые явления можно объяснить, руководствуясь законами физики. Они надеялись соединить физиологию с физикой, развивать физиологию в рамках механистических представлений. Окрыленные своими идеями, четверо ученых (включая Гельмгольца, о котором вскоре пойдет речь) приняли торжественную клятву, подписав ее, согласно легенде, собственной кровью. В клятве говорилось: жизнь есть результат физико-химических реакций и только. Итак, в XIX столетии в физиологии пересеклись все нити: материализм, механицизм, эмпиризм, экспериментальный и измерительный методы.

 

Эти достижения ранней физиологии указывают на методы исследования и открытия, которые способствовали формированию научного подхода к психологическому исследованию мышления. Философы расчистили дорогу для применения экспериментальных методов в изучении мышления: физиологи уже начали ставить эксперименты для исследования механизмов, лежащих ь основе психических процессов, - следующим шагом должно было стать применение экспериментальных методов непосредственно к мышлению.

 

Британские эмпирики доказывали, что едичственным источником знания является ощущение. Астроном Бессель продемонстрировал важность факторов ощущений и восприятия в науке. Физиологи определяли структуру и функцию чувств. Пришло время подходить к оценке ощущений с количественной мерой. Уже были доступны методы исследования человеческого тела: теперь возникла необходимость разработки методов изучения мышления. Почва для возникновения экспериментальной психологии была подготовлена.

 

Истоки экспериментальной психологии

 

Впервые экспериментальные методы изучения мышления, которое, собственно, и является предметом исследования в психологии, применили четверо ученых: Герман фон Гельмгольц, Эрнст Вебер, Густав Теодор Фехнер и Вильгельм Вундт. Все они были немцами, все получили образование в области физиологии и все были в курсе последних достижений науки.

 

Почему Германия?

 

В XIX столетии психология как наука развивалась в большинстве стран Западной Европы - особенно успешно в Англии, Франции и Германии. И тут возникает вопрос: общеизвестно, что ни одна из стран не имеет монополии на энтузиазм, добросовестность или оптимизм, которые нужны, чтобы двигать науку. Почему же тогда экспериментальная психология зародилась в Германии, а не в Англии, например, или Франции, или где-либо еще? Не исключено, что ответ кроется в тех уникальных особенностях, которые сделали немецкую науку самой плодородной почвой для новой психологии.

 

К XIX столетию немецкое мышление проложило путь к экспериментальной психологии. Экспериментальная физиология уже заняла там прочное место и получила более широкое признание, чем во Франции и Англии. Так называемый немецкий характер хорошо подходил для кропотливой работы по описанию и классификации, необходимым в биологии, зоологии и физиологии. Во Франции и Англии предпочтение отдавали дедуктивному и математическому подходам к науке, в то время как в Германии, где большое значение придавалось тщательному и полному сбору исследуемых фактов, был принят подход индуктивный.

 

Поскольку в биологии и физиологии не практиковались итоговые обобщения, из которых затем могут быть выведены факты, в научных кругах Англии и Франции биологию признали далеко не сразу. Но в Германии, с ее верой в таксономическое описание и классификацию, биология сразу заняла достойное место в семье наук.

 

Кроме того, немцы трактовали понятие науки довольно широко. Во Франции и Англии науками считались лишь физика и химия, в которых применялся количественный анализ; в Германии же к наукам относили фонетику, лингвистику, историю, археологию, эстетику, логику и даже литературную критику. Французские и английские ученые сомневались в правомочности применения научных методов исследования к такому сложному предмету, как человеческий разум. Но свободные от подобного скептицизма немцы с энтузиазмом взялись за исследование мыслительной деятельности.

 

Германия предоставила массу возможностей для освоения и внедрения новых научных методов, и в этом мы видим влияние контекстного экономического фактора. Здесь было очень много университетов. К 1870 году Германия объединилась и являла собой свободную конфедерацию автономных королевств, герцогств и городов-государств, с централизованным правительством. Каждая из этих областей имела собственный хорошо финансируемый университет с высоко оплачиваемым профессорско-преподавательским составом и самым современным научным оборудованием.

 

Ну а в Англии в то время было лишь два университета, Оксфорд и Кембридж - причем, ни в том, ни в другом не продвигались, не поощрялись и не поддерживались научные изыскания ни по одной из психологических дисциплин. Фактически, там выступали против добавления в учебный план новых предметов. В 1877 году Кембридж наложил вето на запрос о преподавании экспериментальной психологии, потому что это (Hearnshaw. 1987. P. 125). В Кембридже экспериментальную психологию не преподавали еще в течение двадцати лет, а в Оксфорде о ней даже не заговаривали до 1936 года. В Англии путь в науку был открыт единственно джентльменам, имеющим независимый доход, - путь, как мы увидим, Чарльза Дарвина и Френсиса Гальтона. Аналогичная ситуация складывалась во Франции, а также в Соединенных Штатах, где не было ни одного исследовательского учебного заведения до 1876 года, момента основания университета Джонса Хопкинса, в Балтиморе, штат Мэриленд.

 

Таким образом, в Германии было больше возможностей для научных исследований, чем где-либо еще. Говоря языком прагматическим, зарабатывать на жизнь трудом ученого можно было в Германии, но никак не во Франции, Англии или Соединенных Штатах.

 

В начале XIX столетия немецкие университеты охватила волна образовательной реформы, направленной на получение академической свободы как для профессоров, так и для студентов. Профессорам разрешили самостоятельно выбирать темы для преподавания и исследований и работать без опеки со стороны. Студенты были вольны посещать любые курсы лекций по своему выбору без ограничений жесткого учебного плана. Эта свобода распространялась и на новые науки, каковой была психология.

 

Такая университетская атмосфера обеспечила идеальные условия для процветания научных изысканий. Профессора могли не только читать лекции, но и направлять экспериментальные исследования студентов в хорошо оборудованных лабораториях. Ни в какой другой стране не было столь благоприятного отношения к науке.

 

Реформа в немецких университетах способствовала их развитию, а это означало увеличение рабочих мест для тех, кого интересовала научная карьера. В Германии были достаточно велики шансы стать уважаемым преподавателем с хорошим жалованьем, хотя достичь высшего положения было трудно. От многообещающего университетского ученого требовалось представить научную работу, более значительную, чем стандартная докторская диссертация. Это означало, что человек, избравший университетскую карьеру, поистине должен был иметь выдающиеся способности к науке. Приступив к работе на научной кафедре, молодые ученые постоянно ощущали давление в отношении того, что касалось проведения исследований и научных публикаций.

 

Весь мир завидовал немецкой университетской системе с ее давними традициями, знаменитой академической свободой и репутацией научного превосходства и академической суровости. О студентах немецких университетов шутили, что треть из них под давлением принципа стала жертвами нервного срыва; треть пыталась найти спасение от этого давления на дне стакана и вовсе сгинула; ну а еще треть продолжала управлять Европой. (Shemll. 1991. P. 258.)

 

Хотя соперничество было острым, а требования высокими, награда намного превосходила затраченные усилия. В немецкой науке XIX века преуспевали только лучшие из лучших, а результатом был ряд крупных достижений во всех науках, включая новую психологию. Не случайно профессора немецких университетов, которым научная психология обязана своим появлением, стали в Европе.

 

Герман фон Гельмгольц (1821-1894)

 

Гельмгольц, физик и физиолог, плодовитый исследователь, был одним из величайших ученых XIX столетия. Хотя психология занимала лишь третью строчку в списке его научных интересов, все же именно работы Гельмгольца, а также исследования Фехнера и Вундта, положили начало новой психологии.

 

Страницы жизни

 

Гельмгольц родился в Потсдаме, в Германии, где его отец преподавал в гимназии (в Европе так называется подготовительная высшая школа или колледж перед поступлением в университет). По причине слабого здоровья, в детстве Гельмгольц получал домашнее образование. В возрасте 17 лет он поступил в Берлинский медицинский институт, где плату за обучение не брали с тех студентов, кто соглашался по окончании учебы служить армейскими хирургами. Гельмгольц прослужил семь лет, в течение которых он продолжал заниматься математикой и физикой и опубликовал несколько статей. Он написал работу, в которой вывел математическое уравнение закона сохранения энергии.

 

Уволившись из армии, Гельмгольц получил место адъюнкт-профессора на кафедре физиологии в университете Кенигсберга. Следующие тридцать лет он занимал академические должности на кафедрах физиологии в университетах Бонна и Гейдельберга и физики - в Берлине.

 

Гельмгольц чрезвычайно успешно работал в самых различных областях. В ходе исследований по физиологической оптике он изобрел офтальмоскоп - устройство для исследования сетчатки глаза. Его фундаментальный трехтомный труд по физиологической оптике (Handbuch der physiologischen Optik. 1856- 1866) был столь значительным, что его переводили на английский язык и 60 лет спустя после выхода. В 1863 году было опубликовано исследование Гельмгольца по проблемам акустики , в котором просуммированы результаты его собственных изысканий и представлен обзор доступной в то время литературы. Он писал статьи по таким разнообразным темам, как остаточное изображение, неспособность различать цвета, перемещение хрусталика глаза, размер в арабско-персидской музыке, образование ледников, геометрические аксиомы, лечение сенной лихорадки. Позднее Гельмгольц косвенно способствовал изобретению беспроволочного телеграфа и радио.

 

Осенью 1895 года, возвращаясь из поездки по Соединенным Штатам (он посещал Всемирную выставку в Чикаго), Гельмгольц серьезно пострадал в результате падения на борту судна. Меньше чем через год с ним случился удар. сделавший его полубезумным. Его жена писала: (цит. по: Koenigsberger. 1965. P. 429).

 

Нервные импульсы, зрение и слух: исследования Гельмгольца

 

Для психологии представляют интерес изыскания Гельмгольца по вопросам определения скорости нервных импульсов, а также исследования в области зрения и слуха. В те времена считалось, что скорость нервного импульса мгновенна или по крайней мере так велика, что не поддается измерению. Гельмгольц был первым, кто эмпирически измерил скорость прохождения нервного импульса, фиксируя моменты возбуждения двигательного нерва ножной мышцы лягушки и последующей мышечной реакции. Экспериментируя с нервами разной длины, он определял разницу во времени между моментом стимуляции нерва рядом с мышцей и моментом мышечной реакции, а затем проделывал то же самое, но уже стимулируя нерв в другом месте, дальше от мышцы. Эти опыты позволили определить скорость прохождения нервного импульса, которая в среднем оказалась равной 90 футам в секунду.

 

Гельмгольц проводил подобные эксперименты и на людях, но полученные результаты - даже относящиеся к одному человеку - настолько различались, что в конце концов он отказался от подобных исследований.

 

Опытным путем Гельмгольц установил, что прохождение нервных импульсов происходит с определенной скоростью. Это подтвердило, что процессы мозговой и мышечной деятельности протекают не одновременно, как считалось ранее, а следуют друг за другом через некоторое время. Гельмгольца, однако, интересовали не психологические аспекты, а лишь сама возможность измерения данного параметра. Заслуги Гельмгольца для новой психологии были признаны позднее: результаты его экспериментов положили начало перспективному направлению в области изучения протекания нейропроцессов. Работа Гельмгольца заложила основу для будущих экспериментов по определению количественных характеристик психофизиологических процессов.

 

Его работы по изучению механизма зрения также оказали заметное влияние на психологию. Он исследовал внешние мускулы глаза и механизмы, с помощью которых внутренние мускулы глаза перемещают хрусталик при фокусировании зрения. Он пересмотрел и расширил теорию цветовидения. Научный труд, посвященный этой теории, был опубликован в 1802 году Томасом Юнгом; в наши дни теория цвето-видения носит имя Юнга-Гельмгольца.

 

Не менее важными были исследования Гельмгольца, посвященные механизму слуха, а именно восприятию тонов, природе согласованности звучания, а также вопросам резонанса. Труды Гельмгольца, касающиеся механизма зрения и слуха, включены в современные учебники по психологии, что свидетельствует о выдающемся значении его исследований.

 

Гельмгольц не был физиологом, психология также не являлась его главным интересом, но большую часть своей работы он посвятил изучению человеческих ощущений и тем самым способствовал укреплению экспериментального подхода при изучении психологических проблем.

 

Эрнст Вебер (1795-1878)

 

Эрнст Вебер, родился в немецком городе Виттенберг, в семье профессора теологии. В 1815 году он получил докторскую степень в Лейпцигском университете, в котором с 1817 по 1871 год изучал анатомию и физиологию. Главным предметом его научных интересов стала физиология чувств. Именно в этой области научных исследований он сделал самые выдающиеся открытия.

 

До Вебера изучение органов чувств ограничивалось исключительно зрением и слухом. Вебер раздвинул границы науки, он начал изучать чувствительность мышечных и кожных покровов. Особенно важным явился его перенос в психологию экспериментальных методов физиологии.

 

Двухточечный порог

 

Один из вкладов Вебера в новую психологию заключался в экспериментальном определении точности тактильных ощущений, а именно расстояния между двумя точками кожного покрова, при котором человек ощущает два отдельных касания. Испытуемых, которые не могут видеть специальный прибор, просят сообщить, сколько касаний они ощутили. Когда две точки раздражения находятся близко друг от друга, испытуемые отмечают только одно касание. По мере увеличения расстояния между двумя источниками раздражения, участники эксперимента начинают испытывать неуверенность относительно того, почувствовали ли они одно или два касания. На определенном, достаточно большом расстоянии между двумя точками, испытуемые уверенно сообщают о двух разных касаниях,

 

Этот эксперимент продемонстрировал наличие так называемого двухточечного порога - некоего момента, в котором можно распознать два независимых источника. Опыты Вебера стали первым экспериментальным подтверждением теории порога, согласно которой существует момент начала возникновения физиологической и психологической реакции. Эта теория популярна и в наши дни. (Немецкий философ Иоганн Фридрих Гербарт приспособил теорию порога к изучению сознания, предположив, что существует некая точка перехода от бессознательного к сознательному. Поэтому в главе 13 мы вновь вернемся к этой теории.)

 

Двухточечный порог - некий момент, в котором могут быть распознаны два независимых источника раздражения.

 

Точно определяемое различие

 

Еще один существенный научный вклад Вебера заключается в разработке математических методов измерения в психологии. Вебер поставил перед собой цель установить величину едва заметного различия - наименьшую разницу в весе двух грузов, которую способен распознать человек. Он попросил участников эксперимента поднять два груза и определить, какой из них тяжелее. Вес одного был одинаковым на всех этапах эксперимента, вес другого все время менялся. Если различие было незначительным, вес признавался одинаковым, но на определенном этапе увеличения разницы она распознавалась.

 

В процессе экспериментов Вебер установил, что едва заметное различие является константой и составляет 1/40 от стандартного, первоначально предложенного, веса. Другими словами, испытуемые разли-чад груз весом в 41 грамм от груза в 40. Если же груз был 80 грамм, то для того, чтобы испытуемый мог отличить его, требовался груз уже в 82 грамма.

 

Затем Вебер исследовал способность различать вес по мышечным ощущениям. Он обнаружил, что испытуемые точнее различают разницу в весе грузов, когда поднимают их сами (получая мышечные ощущения через кисти рук, плечо и предплечье), нежели когда груз вкладывают им в руки. Поднятие весов предполагает и тактильное (прикосновение) и мышечное ощущение, в то время как при вкладывании веса в руки другим лицом человек испытывает только осязательные ощущения. Поскольку наименьшую разницу' в ресе можно отличить при поднятии грузов (соотношение 1 : 40), а не при вкладывании грузов в руки (соотношение 1 : 50). Вебер заключил, что в первом случае на способность субъекта различать вес влияют внутренние мышечные ощущения.

 

Едва заметное различие - наименьшее различие между двумя физическими раздражителями, которое может определить человек.

 

На основе этих экспериментов Вебер пришел к выводу, что, по всей вероятности, способность различать зависит не от абсолютной разницы в весе двух грузов, а от относительной. Он проводил опыты и по визуальному определению различий и обнаружил, что здесь соотношение величин меньше, чем в случае мышечных ощущений. Вебер предположил, что для определения едва заметного различия между двумя раздражителями можно ввести некий постоянный коэффициент - свой для каждого из чувств. Исследования Вебера доказали отсутствие прямого соответствия между физическим раздражителем и нашим восприятием этого раздражителя. Однако, как и Гельмгольц, Вебер интересовался только физиологическими процессами и не задумывался о значении своих изысканий для психологии. Его работа проложила путь исследованиям взаимосвязи между телесными ощущениями и мышлением, между раздражителем и последующим восприятием раздражения. Это бы\ настоящий прорыв в науке. Теперь единственное, что было необходимо, - это достойно, соразмерно важности вновь разработанного метода, применить его.

 

Работа Вебера была экспериментальной в самом строгом смысле слова. Она проводилась в специально созданных условиях, предлагаемые участникам эксперимента раздражители многократно варьировались, при этом фиксировался каждый полученный результат. Опыты Вебера вдохновили многих исследователей на использование экспериментального метода в качестве средства изучения психологических явлений. Исследования Вебера в области измерения порога ощущений имели первостепенное значение; его доказательство измеримости ощущений оказало влияние практически на все аспекты современной психологии.

 

Густав Теодор Фехнер (1801-1887)

 

Фехнер был ученым с удивительно разносторонними научными интересами. Его активная карьера длилась более 70 лет. В течение 7 лет он занимался физиологией, 15 - физикой, 14 - психофизикой, 11 - экспериментальной эстетикой, 40 - философией, и лишь последние 12 лет своей долгой жизни он был нетрудоспособен. Из всех занятий наибольшую известность ему принесли работы по психофизике, хотя он и не считал ее главным делом своей жизни.

 

Страницы жизни

 

Его отец был министром в одной из земель юго-восточной Германии, где Фехнер и родился. Он поступил на медицинский факультет Лейпцигского университета в 1817 году. где в то время Вебер читал лекции по физиологии. Фехнер жил в Лейпциге до конца жизни.

 

Еще до окончания медицинского факультета гуманистическая сторона натуры Фехнера выступила против преобладания в университетском курсе материалистических взглядов. Под псевдонимом он написал сатирические эссе, высмеивающие медицину и науку. В этом проявился извечный конфликт между двумя сторонами его личности - любовью к науке и интересу к метафизическому, или абстрактному, рассуждению. Своим эссе под названием он обрушился на медицинское поветрие использовать йод как средство от всех болезней.

 

Фехнера серьезно беспокоил чисто материалистический и атомистический подход к науке. Он говорил, что у Вселенной есть две стороны: не только , материальная, но и , духовная.

 

Завершив медицинское образование, Фехнер начал вторую карьеру - в физике и математике, в частности он переводил с французского учебники по физике и химии. К 1830 году он перевел больше дюжины томов, и это принесло ему признание как физику. В 1824 году Фехнер начал читать лекции по физике в университете Лейпцига и проводить собственные исследования, В конце 30-х годов он заинтересовался проблемой ощущений, и при исследовании визуальных остаточных изображений, когда в ходе опытов смотрел на солнце через цветные стекла, серьезно повредил глаза.

 

После долгих лет упорной работы, в 1835 году Фехнер получил престижную должность профессора в университете Лейпцига, но затем он впал в депрессию, которая длилась нескольких лет. Он страдал от бессонницы, не мог переваривать пищу, но несмотря на то, что его организм был на грани голодной смерти, голода он не ощущал. Он был необычайно чувствителен к свету и проводил большую часть времени в затемненной комнате, где стены были окрашены в черный цвет. Сам он читать при этом не мог, поэтому его мать читала ему из другой комнаты через узкую щель в приоткрытой двери. Он жаловался на хроническое истощение и на какое-то время потерял всякий интерес к жизни.

 

Надеясь развеять скуку и освободиться от депрессии, он пробовал гулять - поначалу только ночью, когда было темно, а затем и при дневном свете с повязкой на глазах. В качестве развлечения он сочинял загадки и стихи. Периодически увлекался разными видами терапии, включая применение слабительных средств, электротерапии, лечение паром и разновидность шоковой терапии с прикладыванием к коже горящих предметов, но ни один из методов не дал ему облегчения.

 

Возможно, болезнь Фехнера была невротического характера. Это подтверждается тем, каким удивительным образом он излечился. Выздоровление началось с того, что одна знакомая Фехнера рассказала ему о своем сне, в котором она кормила его сырым окороком со специями, маринованным в рейнском вине и лимонном соке. На следующий день она приготовила это блюдо и принесла Фехнеру, настаивая, чтобы он съел его. Хотя и неохотно, он попробовал кусочек, а потом каждый день ел все больше этого окорока, заявляя, что чувствует себя все лучше.

 

Однако облегчение было недолгим, и по истечении полугода появились признаки ухудшения состояния, так что Фехнер даже испугался за свой рассудок. Он писал: (Kuntze. 1892, цит. по: Balance & Bringmann. 1987. P. 42).

 

Фехнер ежедневно заставлял себя заниматься обычной механической работой по хозяйству, как своего рода трудотерапией, но он не мог заниматься делами, которые требовали напряжения мысли или глаз. (Kuntze. 1892, цит. по: Balance & Bringmann.

1987. P. 43).

 

Очень медленно возвращался к Фехнеру интерес к миру, и он возобновил свою диету из сырого окорока с лимонным соком и вином. Однажды он увидел сон, из которого отчетливо запомнил число 77. Из этого он заключил, что его выздоровление займет 77 дней. Так оно и случилось.

 

Самочувствие Фехнера улучшилось настолько, что депрессия перешла в эйфорию. Его стали преследовать галлюцинации, он начал утверждать, что Бог выбрал его, чтобы раскрыть все тайны мира. В этом состоянии Фехнер разработал так называемый принцип удо-вольствия', позднее Зигмунд Фрейд воспользуется им в своей работе. В 1844 году Фехнер, получив небольшую пенсию, по состоянию здоровья был уволен из университета. И хотя в оставшиеся 45 лет его жизни он не сделал никаких серьезных научных открытий, его здоровье до самой смерти - в возрасте 86 лет - оставалось превосходным.

 

Мысль и тело: количественная оценка взаимосвязи

 

22 октября 1850 года - важная дата в истории психологии. Утром того дня Фехнера - когда он еще лежал в кровати - осенило, что существует закон, устанавливающий связь между мозгом и телом:

 

этот закон может быть выражен через количественное отношение между психическим ощущением и физическим раздражителем.

 

Фехнер пришел к выводу, что повышение уровня раздражения не вызывает идентичного роста интенсивности ощущения - с увеличением интенсивности раздражения в геометрической прогрессии интенсивность ощущений возрастает лишь в арифметической. Например, звук колокольчика, добавленный к звучанию еще одного колокольчика, сказывается на ощущениях гораздо в большей мере, чем звук того же колокольчика, добавленный к звучанию десяти колокольчиков. Следовательно, интенсивность раздражения влияет на количество вызванных ощущений не абсолютно, а относительно.

 

Простое, но гениальное открытие Фехнера показало, что количество ощущений (психическое качество) зависит от количества раздражения (телесное или физическое качество). Чтобы измерить изменения в ощущениях, необходимо измерять изменения при разных уровнях раздражения, Таким образом, появилась возможность соотнести психический и физический миры в количественных показателях. Фехнеру удалось эмпирическим способом преодолеть барьер, разделяющий душу и тело.

 

Хотя в концептуальном плане все было ясно, но как осуществить измерения в реальности? Исследователю надо было точно определить количество субъективных и объективных ощущений, а также физического раздражения. Измерить физическую интенсивность раздражителя - уровень яркости света или, скажем, вес разных грузов - не представляет сложности, но как можно измерить ощущение - то сознательное переживание, которое испытывает субъект в ответ на раздражение?

 

Фехнер предложил два способа измерения ощущений. Во-первых, можно определять: наличествует раздражитель или отсутствует, ощущается он или нет. Во-вторых, можно установить тот уровень интенсивности раздражителя, при котором испытуемые заявляют о появлении первых ощущений; это абсолютный порог чувствительности - та точка в интенсивности раздражения, ниже которой не фиксируется никаких ощущений, а выше которой субъект испытывает некое ощущение.

 

Абсолютный порог - понятие несомненно важное, но недостаточное, поскольку устанавливается только один аспект ощущения - его нижний уровень. Чтобы определить связь между силами раздражения и ощущения, надо уметь точно квалифицировать весь диапазон значений раздражения и соответствующих им ощущений. С этой целью Фехнер выдвинул идею дифференциального порога чувствительности, то есть наименьшей разницы между двумя раздражениями, вызывающей изменения в ощущениях. К примеру, на сколько следует увеличить или уменьшить вес груза, чтобы испытуемые почувствовали это изменение, чтобы заявили о точно определяемом различии в ощущениях?

 

Чтобы установить, насколько тяжелым ощущается некий вес (насколько тяжелым он кажется субъекту), нам не удастся воспользоваться физическими способами измерения веса. Но физические методы измерения можно принять за основу для определения психологической интенсивности ощущения. Сначала определяется, на сколько следует уменьшить вес груза, чтобы испытуемый мог просто почувствовать разницу. Затем мы меняем вес груза до этого нижнего значения и снова ищем дифференциальный порог. Так как в обоих случаях изменение веса едва различимо, Фехнер допустил, что субъективно эти изменения равны.

 

Этот процесс можно повторять до тех пор, пока объект будет восприниматься испытуемым. Если каждое уменьшение веса субъективно равно каждому другому уменьшению, то количество раз уменьшения веса - число восприятий едва заметной разницы - может рассматриваться как объективный критерий субъективной величины ощущений. Таким образом можно в цифрах оценить раздражение, необходимое для прочувствования разницы в ощущениях.

 

Фехнер предположил, что для каждого из чувств есть некое относительное значение увеличения раздражения, которое всегда вызывает наблюдаемое изменение в интенсивности ощущения. Таким образом, ощущение (мысль, или психическое качество), равно как и раздражение (тело, или материальное качество), поддаются количественному измерению, и соотношение между ними можно выразить в виде логарифма: S = К log R, где S есть величина ощущения, К - экспериментально установленная постоянная, R - величина раздражения. Раздражение нарастает в геометрической прогрессии, а ощущения - в арифметической, и отношение раздражителей к ощущениям может быть представлено в виде логарифмической кривой.

 

Фехнер писал, что это отношение подсказали ему отнюдь не исследования Вебера, хотя последний работал в том же Лейпцигском университете, и они часто там встречались - к тому же, всего несколькими годами раньше Вебер проводил изыскания по той же теме. По словам Фехнера, проводя свои эксперименты, он не знал о работе Вебера. Лишь позже он понял, что закон, который он выразил математически, был как раз тем, доказательством которого занимался и Вебер.

 

Методы психофизики

 

Результатом озарения Фехнера стало появление исследовательской программы, которую ученый позднее назвал психофизика (название говорит само за себя: взаимосвязь между миром психического и материального). Проводя эксперименты по поднятию грузов, с освещением, визуальным и тактильным расстоянием (расстояние между двумя контактными точками на коже). Фехнер разработал единый фундаментальный метод в психофизике, а также систематизировал две важнейшие методики, которые до сих пор в ходу.

 

Метод средней ошибки (синоним - процедура уравнивания стимулов): на участников эксперимента воздействуют различными раздражителями, пока они не находят похожий по степени воздействия на эталонный. После определенного количества попыток выводится средняя величина различия между стандартным раздражителем и раздражителями, указанными участниками эксперимента, которая и представляет собой ошибку наблюдений. Эта методика используется для измерения времени реакции, а также зрительных и слуховых различий. В более широкой форме она используется и в современных психологических исследованиях. Практически все экспериментальные вычисления производятся сегодня с использованием метода средней ошибки. При использовании метода постоянного стимула испытуемые многократно сравнивают два раздражителя; при этом подсчитывается число их верных ответов. Например, участники эксперимента вначале поднимают стандартный вес в 100 грамм, а затем другой вес - скажем, 88, 92, 96, 104 или 108 грамм. Они должны сделать вывод, легче или тяжелее вес второго груза по сравнению с первым, или он равен ему.

 

В методе установления порога (едва заметных различий) участникам эксперимента предлагаются два раздражителя - например, грузы определенного веса. Вес одного груза меняется в большую или меньшую сторону - до тех пор, пока участники эксперимента не сообщат, что они установили различие. Проводится большое количество экспериментов. Для определения дифференциального порога усредняются только зафиксированные различия.

 

Фехнер проводил психофизические исследования на протяжении семи лет, часть результатов он опубликовал в двух брошюрах в 1858 и 1859 годах. В 1860 году полное собрание его сочинений было издано в книге (Elements der Psychophysik), изложение точной науки о (Fechner. 1860/1966. P. 7). Эта книга - выдающийся вклад в развитие психологии как науки. Открытие Фехнером количественной взаимосвязи между интенсивностью раздражителя и ощущением по важности можно сравнить с открытием закона гравитации.

 

В начале XIX столетия немецкий философ Иммануил Кант утверждал, что психология никогда не станет истинной наукой в силу невозможности проведения экспериментов по получению количественных оценок психических процессов. Благодаря исследованиям Фехнера утверждение Канта уже никто не рассматривает всерьез.

 

Опираясь именно на психофизические исследования Фехнера, Вильгельм Вундт разработал свой план экспериментальной психологии. Методы Фехнера позволили решить огромное число психологических проблем, о чем их автор мог только мечтать. Эти методы с небольшими изменениями применяются до сего дня. Фехнер дал психологии то, без чего не может быть науки: точные и удобные методы измерения.

 

Общие основы психологии

 

К середине XIX века научные методы стали привычным инструментом в исследовании психических явлений. Были разработаны специальные методики, созданы приборы, написаны имеющие принципиальное значение книги - к проблемам научного подхода в психологии был прикован широкий общественный интерес. Английская эмпирическая философия и работы по астрономии подчеркивали роль чувств, а немецкие ученые описывали их функциональные аспекты. Позитивистский , Zeitgeist, способствовал сближению этих двух психологических школ. Но все же не было фигуры, способной слить их воедино, - иными словами, основать новую науку. Таким человеком стал Вильгельм Вундт.

 

Вундт - основоположник психологии как формальной академической дисциплины. Он организовал первую лабораторию, учредил первый журнал, положил начало экспериментальной психологии как науке. Сферы его научных интересов - включающие ощущения и восприятие, внимание, чувства, реакцию и ассоциации - стали основными главами во всех учебниках по психологии. То, что взгляды Вундта относительно психологии не во всем оказались верными, ни в коей мере не умаляет его достижений как основателя этой науки.

 

Почему честь называться родоначальником психологии принадлежит Вундту, а не Фехнеру? Ведь Фехнера были опубликованы в 1860 году - примерно 15 годами раньше, чем Вундт начал заниматься психологией. Он сам писал, что работа Фехнера являет собой экспериментальной психологии (Wundt.

1888. P. 471). Титченер, ученик Вундта, назвал Фехнера отцом экспериментальной психологии (Benjamin, Bryant, Campbell, Fisher & Holtz.

1994). Историки единодушны в оценке важности роли Фехнера; некоторые даже сомневаются в самой возможности существования психологии, не будь работ Фехнера. Так почему же история не отдала Фехнеру лавры создателя психологии?

 

Ответ заключен в природе процесса основания новой научной отрасли. Это - сознательный и обдуманный акт. для совершения которого мало иметь блестящие способности к науке. Основание подразумевает объединение в одно целое всех прежних научных достижений, а также содействие продвижению и публикации новых данных науки. (Boring. 1950. P. 194). Вклад Вундта в основание современной психологии заключается не столько в его уникальных научных открытиях, сколько в его (O'Donnell. 1985. P. 16).

 

Основание науки, таким образом, совершенно отлично от возникновения, хотя это разграничение ни в коей мере не умаляет ни одного из процессов. Роль основоположников и создателей одинаково важна для формирования науки - сродни тому. как в построении дома обязательно участие и архитектора, и строителя.

 

С учетом этого можно понять, почему не Фехнер считается основателем психологии. Откровенно говоря, он и не пытался создать новую науку. Его целью было понять соотношение между психическим и физическим мирами. Он стремился найти единую концепцию мысли и тела и подвести под нее научную базу.

 

Вундт, в свою очередь, целенаправленно взялся за основание новой науки. В предисловии к первому изданию своих (Crundziige der physiologischen Psycholigie. 1873-1874) он писал: . Вундт поставил задачу содействия развитию психологии как независимой науки. Не боясь повториться, напомним, что, хотя Вундт и является основоположником психологии, возникла она задолго до него. Как мы уже говорили, психология появилась в результате долгих научных поисков.

 

второй половины XIX века подготовил почву для применения экспериментальных методов к проблемам психики. Вундт был энергичным и решительным проводником уже существовавших идей, талантливым провожатым неизбежного.

 

Рекомендуемая литература

 

Boring, Е. G. (1961) Fechner: Inadvertent founder of psychophysics. Psychometrika, 26. 3-8. Рассказ о жизни Фехнера; попытка дать оценку, в какой степени его научная деятельность способствовала развитию экспериментальной психологии.

 

 

Глава 4

 

Новая психология

 

Искажение фактов

 

Будучи основоположником новой психологической науки, Вильгельм Вундт является одной из виднейших фигур в этой области. Приступая к изучению истории психологии, не одно поколение студентов познакомилось с традиционной версией научного подхода Вундта. И только через сто лет после того, как Вундт основал психологию, открылись новые данные, а старые факты иначе, что заставило психологов признать, что общепринятое представление о системе Вун-дта было ошибочным. И ведь эта судьба постигла именно Вундта, который всегда боялся быть ! (Baldwin. 1980. P. 301)

 

В 70-е и 80-е годы нашего столетия эта тема была подхвачена во многих публикациях, в которых говорилось о том, что господствующий взгляд на психологию Вундта неверно интерпретирует его позицию, приписывая ему убеждения, которые в корне расходились с его идеями (см.. напр.: Blumenthal. 1975, 1979; Leahey. 1981).

 

Как подобное недоразумение могло случиться в отношении фигуры такого масштаба? Вундт написал множество книг и статей, в которых ясно изложил свой взгляд на психологию. Обратившись к ним, любой мог уяснить его позицию - любой, кто читает по-немецки и располагает достаточным запасом времени, чтобы проштудировать феноменальное количество его работ.

 

Полно, зачем так утруждать себя? Большинство психологов полагают лишним читать Вундта в оригинале, поскольку основные его идеи и результаты научных изысканий изложены по-английски его учеником Э. Б. Титченером - английским психологом, который почти всю жизнь проработал в Корнеллском университете в Нью-Йорке. Титченер заявлял о себе как о преданном последователе Вундта и доподлинном переводчике его трудов. И так случилось, что метод Титченера, который он назвал структурализмом, был принят за отображение системы его учителя, Вундта. Считалось, что изучение метода Титченера автоматически означает обращение к Вундту.

 

Позже исследователи, изучавшие произведения Вундта, усомнились в правомочности такой постановки вопроса. Титченер не совсем точно представил позицию Вундта. Совершенно очевидно, что он перевел только те выдержки из его работ, которые служат подтверждением его собственных построений. Судя по всему, он мог несколько видоизменить идеи Вундта с тем, чтобы они согласовались с его собственными, что сделало бы их более весомыми, поскольку эти идеи поддержаны самим основателем психологии.

 

Неточная и неполная титченеровская версия системы Вундта была воспринята несколькими поколениями не только в силу того положения, которое Титченер занял в американской психологии, но также потому, что ученик последнего Дж. Боринг одно время был ведущим историком психологии. По утверждению Боринга, Титченер был продолжателем традиций лейпцигской школы Вундта. И хотя тому же Борингу принадлежат слова о том, что работа Титченера (Boring. 1950. P. 419), многие психологи, которые изучали историю своего предмета по учебнику Борин-га (A History of Exiperimental Psychology) 1929 и 1950 года издания, отождествляли системы Титченера и Вундта.

 

Итак, взгляд на психологию Вундта, который долгое время предлагался американским студентам, оказался скорее мифом, а не фактом, легендой, а не истиной. Начиная с формального возникновения психологии. почти сто лет преподаватели истории психологии ошибались сами и вводили в заблуждение других. Это относится и к учебникам по психологии (включая и предыдущие издания книги, которую вы держите в руках). Это еще один пример того, как искаженные исторические данные могут повлиять на наше понимание событий прошлого. Как мы уже говорили в главе 1, история - нс застывшая наука, новые находки меняют взгляды на, казалось бы, хорошо известные факты.

 

Вильгельм Вундт (1832-1920)

 

Напомнив некоторые факты из биографии Вундта, мы затем рассмотрим его определение психологии и его влияние на последующее развитие научных методов.

 

Страницы жизни

 

Вильгельм Вундт провел детские годы в Германии, жил в маленьких городках вокруг Маннгейма. В детстве он чувствовал себя одиноким, мечтал стать знаменитым писателем. Школьные отметки маленького Вильгельма оставляли желать лучшего. В семье к нему относились как к единственному ребенку, так как его старший брат учился вдалеке от дома, в школе-интернате. Отец Вундта был пастором, и, хотя их семья считалась дружной, детские воспоминания Вундта об отце были не самыми приятными. Он вспоминал, как однажды отец дал ему пощечину за то, что мальчик не заметил своего учителя.

 

Начиная со второго класса, образование Вундта было поручено помощнику отца, к которому Вильгельм привязался всей душой. Когда молодого священника перевели в другой приход, мальчик был так расстроен предстоящим расставанием, что родителям пришлось позволить ему уехать со своим учителем, в доме которого Вундт и жил, пока ему не исполнилось 13 лет.

 

В отношении образования в семье Вундта существовали прочные традиции: его предки прославили свое имя достижениями практически во всех областях науки. Но, тем не менее, для домашних было очевидно, что самый младший Вундт эту замечательную линию не продолжит. Дни он проводил не за учебниками, а в мечтаниях, и, как результат, провалил экзамены за первый класс. В гимназии он отставал от одноклассников, над ним посмеивались учителя.

 

Постепенно Вундт научился контролировать свою склонность к фантазированию и даже стал пользоваться популярностью в школе, которую, правда, так никогда и не смог полюбить. Но он развил свои интеллектуальные интересы и способности и к 19 годам, окончив школу, был уже готов к поступлению в университет.

 

Вундт решил стать врачом, что давало ему возможность зарабатывать на жизнь и одновременно заниматься наукой. Медицине он обучался в университете в Тюбингене, а затем в Гейдельберге. Он изучал анатомию, физиологию, физику, медицину и химию. Однако спустя некоторое время Вундт пришел к выводу, что практическая медицина - не его призвание, и полностью посвятил себя изучению физиологии.

 

Проучившись всего семестр в Берлинском университете, где в то время работал великий физиолог Иоганнес Мюллер, Вундт возвращается в Гейдельберг. Здесь в 1855 году он получает докторскую степень, и с 1857 по 1864 годы читает лекции и работает лаборантом у Германа фон Гельмгольца. Но в конце концов Вундту наскучило быть лектором, и он отказался от этой работы. В том же 1864 году он получил должность адъюнкт-профессора и остался в Гейдельберге еще на 10 лет.

 

В ходе занятий физиологией Вундт задумывается о психологии как самостоятельной экспериментальной науке. Свои идеи он представил в книге (Beitruge zur Theorie der Sinnesivahmehmung), которая частями публиковалась с 1858 по 1862 год. В этом сочинении Вундт описывает эксперименты, которые он ставил в домашней, довольно плохо оборудованной, лаборатории, и излагает свое видение методов новой психологии. Здесь же он впервые вводит понятие экспериментальная психология. Наряду с (1860 г.) Фехнера, об этой книге Вундта часто говорят, что она знаменует собой формальное начало НОРОЙ науки.

 

Работа Вундта (Vorlesungen uber die Menschen und Tierseele) относится к 1863 году. О важности этого труда говорит его переиздание (исправленное) почти через 30 лет после первой публикации и выход многочисленных репринтных изданий вплоть до кончины Вундта в 1920 году. В этом сочинении среди прочих Вундт затрагивает проблему измерения времени реакции и рассматривает вопросы психофизики, которые на протяжении многих лет занимали умы экспериментальных психологов.

 

Начиная с 1867 года, Вундт читает в Гейдельбергском университете первый и единственный в мире на то время курс лекций по физиологической психологии. Эти лекции в одну из самых значительных его книг (Crundzuge der physiologischen Psychologie), которая была опубликована в двух частях в 1873 и 1874 годах. Под редакцией самого Вундта работа переиздавалась 6 раз в течение 37 лет, последний раз - в 1911 году. Сей признанный шедевр Вундта заложил фундамент психологии как самостоятельной экспериментальной науки с собственным кругом проблем и методами исследования.

 

Долгие годы служили для психологов-экспериментаторов энциклопедией и свидетельством прогресса новой психологической науки. В предисловии к этой книге Вундт так сформулировал свою цель: . Термин может быть неправильно понят. В Германии во времена Вундта слово использовалось как синоним слова . Таким образом, Вундт писал не о той физиологической психологии, какую мы знаем сейчас, а о психологии экспериментальной.

 

Годы в Лейпциге

 

В 1875 году Вундт становится профессором философии в Лейпцигском университете; с этого момента начинается самый продолжительный и важный период его поразительной научной карьеры. В этом университете он проработал 45 лет. Уже в начале своей деятельности он создает в Лейпциге лабораторию, а в 1881 году основывает журнал , официальный печатный орган своей лаборатории и новой науки. Вундт намеревался назвать новое издание , но передумал, поскольку в то время уже существовал журнал с таким названием (хотя в нем затрагивались не научные, а оккультные и спиритуалистические вопросы). Все же в 1906 году Вундт переименовал свой журнал в . Перед психологией открывалась широкая дорога.

 

Широкая известность имени Вундта и его лаборатории привлекла в Лейпциг огромное количество жаждавших с ним работать студентов. В их числе было несколько молодых людей, которые позже внесли существенный вклад в развитие психологической науки, среди них американцы, основавшие по возвращении в Соединенные Штаты собственные лаборатории. Таким образом лейпцигская лаборатория оказала огромное влияние на развитие современной психологии - она служила образцом для создания новых экспериментальных центров.

 

Бывшие студенты Вундта организовали лаборатории также в Италии, России и Японии. Больше всего сочинений Вундта было переведено на русский язык. Восхищаясь Вундтом, российские психологи в 1912 году оборудовали в Москве лабораторию - точную копию вундтовской. Еще одна такая лаборатория была построена японскими учеными на базе Токийского университета в 1920 году, в год смерти Вундта, но в 60-е годы эта лаборатория сгорела во время студенческих волнений (Blumenthal. 1985). Студентов, которые приезжали в Лейпциг, прежде всего объединяли общие взгляды и цели, и именно эти молодые ученые составили первую формальную психологическую школу.

 

Лейпцигские лекции Вундта пользовались большой популярностью. На каждую в аудитории собиралось более шестисот студентов. Впервые побывав на одной из лекций в 1890 году, Э. Б. Титченер так описал Вундта в одном из своих писем:

 

Служитель распахнул дверь, и вошел Вундт. Естественно, во всем черном, от ботинок до галстука; узкоплечий, сухощавый, немного сутулится; он производит впечатление высокого человека, но едва ли его рост превышает 5 футов 9 дюймов.

 

Он прогрохотал - другого слова не подберешь - по боковому проходу и взошел на кафедру: тук. тук - будто его подметки были сделаны из дерева. Мне показалось, что в этом грохоте башмаков есть что-то недостойное, но кроме меня, похоже, этого никто не заметил.

 

Когда он прошел на кафедру, я смог хорошенько разглядеть его. У него довольно густая, серо-стального цвета шевелюра, только макушку прикрывают аккуратно поднятые сбоку пряди...

 

На возвышении стоит длинный стол. по-видимому, для демонстрации экспериментов: на нем - переносная книжная полка. Вундт сделал пару манерных движений - задумчиво приложил ко лбу указательный палец, выбрал мел - а затем стал лицом к аудитории, опершись локтями на книжную полку. Такая поза усиливает впечатление. что это человек высокого роста. Он начал говорить тихим голосом, словно извиняясь: но уже после первых двух предложений в помещении образовалась полная тишина, в которой раздавался лишь уверенный голос лектора, - он прочитал лекцию на одном дыхании. У него оказался густой баритон, не очень выразительный, порой будто лающий: но слушать его было легко, в голосе чувствовалась убедительность, иногда даже пылкость, но, скорее, напуска-емая для поддержания интереса слушателей... Ни в какие записи он не заглядывал: Вундт, насколько я могу судить. вообще не опускает взгляд, разве что раз он посмотрел на полку, когда перебирал лежащие на ней бумаги...

 

Руки Вундта ни минуты не лежали спокойно: локти были неподвижны, но плечи и кисти все время двигались, словно волны... эти движения завораживали и каким-то таинственным образом иллюстрировали его речь...

 

Он закончил лекцию точно в назначенное время и, все так же немного сутулясь, прогромыхал башмаками к выходу. И если бы не этот дурацкий грохот, я остался бы в полном восхищении. (Baldwin. 1980. P. 287-289.)^

 

В частной жизни Вундт был спокойным и непритязательным человеком, дни его проходили по строго заведенному порядку (обнаруженные в 1970 году дневники его жены Софи - еще один пример появления ранее неизвестных исторических данных - рассказали много нового о личной жизни Вундта). С утра Вундт работал над какой-нибудь книгой или статьей, читал студенческие работы, редактировал свой журнал. В полдень он присутствовал на экзаменах в университете или наведывался в лабораторию. Один из студентов Вундта вспоминал, что его визиты занимали не более 5-10 минут. Вероятно, несмотря на свою непоколебимую веру в экспериментальные исследования, (Cattell. 1928. P. 545).

 

Во второй половине дня Вундт прогуливался, мысленно готовясь к предстоящей лекции, которая обычно начиналась в 4 часа пополудни. Вечерами в его семье музицировали, говорили о политике и - по крайней мере, в дни его молодости - о правах студенческой молодежи и рабочих. Финансовое положение семейства позволяло держать в доме слуг и устраивать приемы.

 

Культурно-историческая психология

 

Основав лабораторию и журнал, руководя множеством исследовательских проектов, Вундт обратился и к философии. В период с 1880 по 1891 год он писал работы по этике, логике, философии. В 1880 и 1887 годах Вундт подготовил второе и третье издания , продолжал писать статьи для своего журнала.

 

Еще в первой своей книге по культурно-исторической или социальной психологии Вундт обратился к теме, на исследование которой

 

^Печатается с разрешения Американской психологической ассоциации.

 

позже направил весь свой многогранный талант. Вернувшись к этому проекту, он создал 10-томный труд под названием (Volkerpsychologie), который издавался в 1900-1920 годах.

 

К культурно-исторической психологии Вундт отнес изучение различных стадий развития человеческих психических процессов, которые проявляются в объективных продуктах культуры - языке, искусстве, мифологии, социальных устоях, законах, морали. Огромное значение этого труда для психологии обусловлено не только актуальностью самого предмета исследования: появление этой работы знаменует собой разделение новой психологической науки на две ветви - экспериментальную и социальную,

 

Вундт полагал, что простейшие психические процессы - ощущение и восприятие -можно и необходимо изучать с помощью лабораторных исследований. Но он был уверен, что экспериментальный метод не годится для изучения психических процессов высшего порядка - таких, как обучаемость и память, которые связаны с языком и прочими аспектами нашего культурного воспитания. По мнению Вундта, к высшей мыслительной деятельности можно применить только неэкспери-ментальные методы исследования, практикуемые в социологии, антропологии, социальной психологии. Важным является утверждение Вунд-том ведущей роли социальных сил в развитии познавательных процессов. Однако его суждения о том, что эти процессы невозможно изучать с помощью эксперимента, вскоре были опровергнуты.

 

Развитию культурно-исторической психологии Вундт посвятил 10 лет, но она не оказала существенного влияния на американскую психологию. В статьях, опубликованных за 90 лет в , во всех выдержках из произведений Вундта на долю приходится всего 4 процента цитат. Для сравнения: на делаются ссылки в 61 процентов случаев (Brozek. 1980).

 

Вундт продолжал работать без перерыва до самой своей смерти в 1920 году. Он вел очень спокойную жизнь, и - так уж распорядилась судьба - умер вскоре после завершения книги своих воспоминаний. Подсчитано, что в период с 1853 по 1920 годы Вундт написал более 54 тысяч страниц - то есть он писал по 2,2 страницы ежедневно (Boring. 1950; Bringmann & Balk. 1992). Наконец, сбылась его детская мечта стать знаменитым писателем.

 

Исследования опыта сознания

 

Психология Вундта основывалась на экспериментальных методах естественных наук - в основном, на методах физиологии. Вундт приспособил эти научные методы к новой психологии и проводил исследования точно так же, как это делал любой естествоиспытатель. Таким образом, , Zeitgeist, в физиологии и психологии способствовал формированию как предмета новой психологии, так и методов психологических научных исследований.

 

Предметом изучения Вундта, если выразить это одним словом, было сознание. Если же говорить об этом более пространно, то следует отметить, что в системе ученого нашли отражение все теории эмпирицизма и ассоциационизма, получившие развитие в XIX веке. Вундт считал, что сознание - явление сложносоставное, и для его изучения лучше всего подходит метод анализа или редукционизма. Он писал: (цит. по: Diamond. 1980. P. 85).

 

На этом, однако, сходство между эмпирицистами, ассоцианистами и Вундтом заканчивается. Вундт был не согласен с идеей статичности элементов сознания - так называемых атомов мозга - которые пассивно, в результате некоего механического процесса, соединяются друг с другом. Он считал, что сознание играет гораздо более активную роль в организации собственной структуры. А значит, изучение только составляющих, только содержания сознания или его структуры - лишь начало в понимании психологических процессов.

 

Поскольку главное внимание Вундт сосредоточил на способности мозга к самоорганизации, он назвал свою систему волюнтаризм (от слова volUion - волевой акт, хотение). Другими словами, волюнтаризм объясняет то, как сила воли делает мышление высокоорганизованным. Вундт делал упор не на самих элементах, как английские эмпирицисты и ассоцианисты (а позднее и Титченер), а на процессе их активной организации или синтеза.

 

Но не следует забывать: хотя Вундт придавал важное значение способности мыслящего разума к активному высокоуровневому синтезу своих составных элементов, тем не менее, в основе его теории лежали именно элементы сознания. Без этих элементов разуму нечего было бы организовывать.

 

Согласно Вундту, психологам в основном следует иметь дело с непосредственным опытом субъекта. Опосредованный опыт обеспечивает нас информацией или знаниями, которые не являются составляющими непосредственного переживания. Это обычная форма использования уже имеющегося опыта познания мира. Например, мы смотрим на цветок и говорим: . Но в этом утверждении подразумевается, что в первую очередь наш интерес обращен к самому цветку, о котором мы уже многое знаем из предыдущего жизненного опыта, а не к непосредственному, отвлеченному постижению .

 

Непосредственный опыт визуального восприятия не зависит от предыдущего опыта того, кто на него смотрит, - в приведенном примере он зависит только от непосредственного восприятия красного цветка. Таким образом, непосредственный опыт, по Вундту, очищен от всякого рода интерпретаций.

 

Точно так же, когда мы описываем чувство дискомфорта - допустим, при зубной боли, - мы описываем свой непосредственный опыт. Если же кто-то говорит: - речь идет уже об опосредованном опыте.

 

Вундт считал более важным непосредственный опыт человека - например, опыт восприятия красного цвета или дискомфорта - он говорил, что это форма активной организации разумом своих составляющих элементов. В своих научных исследованиях ученые-естествоиспытатели расчленяют материальные объекты на структурные элементы. Вундт также намеревался расчленить мышление на элементы или составные части. Разработка русским химиком Дмитрием Менделеевым периодической таблицы химических элементов только укрепила его в своем намерении. Историки предполагают, что Вундт уже начал работать над разработкой (Marx & Cronan-Hillix. 1987. P. 76).

 

Метод интроспекции

 

Психология Вундта - наука об опыте сознания, следовательно, метод психологии должен включать наблюдение за собственным сознанием. И человек способен проводить такие наблюдения, он может воспользоваться методом интроспекции - проверки состояния собственного мышления. У Вундта этот метод получил название внутренняя перцепция. Понятие интроспекция - вовсе не открытие Вундта; его появление связывают с именем Сократа. Вклад Вундта заключается в проведении экспериментов и использовании в них строгих научных методов. Правда, некоторые ученые - критики Вундта - считали, что длительные эксперименты самонаблюдения вызывают у его участников серьезные душевные заболевания (Titchener. 1921).

 

Метод интроспекции был позаимствован психологами из физики, в которой он применялся для исследований света и звука, а также из физиологии, где он использовался для изучения органов чувств. Так, для того, чтобы получить сведения об органах чувств, исследователь использовал какой-либо раздражитель, а затем просил испытуемого описать полученные ощущения - приблизительно так, как это делал Фехнер в своей научной работе. Сравнивая вес двух грузов, испытуемый тем самым анализирует собственные ощущения, регистрируя переживания своего сознания. Если же вы говорите: , значит, вы уже внутренне проанализировали состояние своего организма.

 

Эксперименты по интроспекции, или внутренней перцепции, проводились Вундтом в лейпцигской лаборатории со строжайшим соблюдением установленных им же правил. Вот эти правила:

 

1) наблюдатели должны уметь правильно определять момент начала эксперимента;

 

2) наблюдатели никогда не должны снижать уровень своего внимания;

 

3) эксперимент должен быть организован так, чтобы его можно было провести несколько раз:

 

4) условия проведения эксперимента должны быть приемлемыми для изменения и контроля за изменением факторов раздражения.

 

Последнее условие выражает суть экспериментального метода: вариабельность факторов раздражения и наблюдение за возникающими изменениями в ощущениях испытуемого.

 

Вундт редко проводил сеансы так называемой качественной интроспекции, в которых испытуемые просто описывали свой внутренний опыт. Интроспективный анализ он обычно связывал с непосредственными представлениями испытуемых о величине, интенсивности и диапазоне различных физических раздражителей. Лишь небольшое количество исследований включало наблюдения субъективного или качественного характера - к примеру, описания степени комфортности восприятия разных раздражителей, интенсивности образов и т. п. В большей части исследований Вундта проводились объективные измерения с использованием сложного лабораторного оборудования; нередко оценивалось время реакции. Таким образом, Вундт делал выводы об элементах и процессах сознания, исходя только из объективных оценок.

 

Элементы опыта сознания

 

Определив предмет и метод новой психологии, Вундт в общих чертах набросал ее задачи:

 

1) проанализировать процессы сознания посредством исследования его основных элементов;

 

2) выяснить, как эти элементы соединяются;

 

3) установить принципы, согласно которым такое соединение происходит.

 

Вундт предположил, что ощущения являются одной из первичных форм опыта. Ощущения возникают каждый раз, когда на органы чувств воздействует какой-либо раздражитель и возникающие импульсы достигают мозга. Вундт разделил ощущения по интенсивности, продолжительности и модальности. Вундт не проводил различия между ощущениями и возникающими мысленными образами, так как образы также связаны с возбуждением коры головного мозга.

 

Чувства - еще одна форма первичного опыта. Вундт утверждал, что ощущения и чувства возникают одновременно в процессе одного и того же непосредственного опыта. Чувства непременно следуют за ощущениями, любым ощущениям соответствуют определенные чувства. В результате соединения ощущений возникает новое качество или новое чувство. В процессе проведения сеансов самоанализа Вундт разработал трехмерную модель чувств. После ряда экспериментов с метрономом (устройство, отмечающее ударами короткие промежутки времени) Вундт отметил, что одни ритмические композиции он предпочитает другим. Ученый пришел к выводу, что в определенные моменты эксперимента у него возникало субъективное чувство удовольствия или дискомфорта (заметим, что такое субъективное чувство появлялось одновременно с физическими ощущениями, которыми сопровождаются удары). Затем он высказал предположение, что любое состояние чувств всегда находится в диапазоне между удовольствием и дискомфортом.

 

Во время опытов с метрономом Вундт выявил еще один вид чувств. Он заметил, что, пока он ждет следующего удара метронома, у него возникает чувство легкого напряжения, а после того, как удар прозвучал, - расслабления. Из этого он сделал вывод, что, помимо континуума удовольствие-дискомфорт, его чувства имеют еще одно измерение: напряжение-расслабление. Кроме того, Вундт заметил, что, когда ритм ударов увеличивается, он слегка возбуждается и, соответственно, успокаивается, когда ритм замедляется.

 

Постоянно и терпеливо изменяя ритм метронома, занимаясь самоанализом и исследуя свой непосредственно осознаваемый опыт (чувства и ощущения), Вундт пришел к идее трех разнонаправленных измерений чувств: удовольствие-дискомфорт, напряжение-расслабление, подъем-угасание. Любое чувство располагается в некоем диапазоне внутри определенного таким образом трехмерного пространства.

 

Вундт полагал, что эмоции представляют собой сложное соединение элементарных чувств, которые, в свою очередь, могут быть без труда измерены при помощи трехмерной теории. Таким образом, Вундт свел эмоции к элементам мышления. Появление трехмерной теории чувств способствовало активизации исследований в научных лабораториях Лейпцига (и не только), но испытания временем она на выдержала.

 

Организация элементов сознательного опыта

 

Вундт, как известно, основывал свои исследования на элементах сознательного опыта. И, тем не менее, он признавал, что наше видение, если мы смотрим на реально существующий объект, есть результат единства ощущений. К примеру, дерево - это именно дерево, а не отдельные ощущения степени его освещенности, цвета или формы, как это получается в результате лабораторных экспериментов. Визуально человек способен оценить дерево как целое, а не как некую сумму отдельных ощущений и чувств.

 

Так как же из отдельных составляющих сознания возникает единый опыт? Для объяснения этого явления Вундт предложил теорию апперцепции. Он назвал процесс организации базовых элементов в единое целое творческим синтезом (по-другому, принципом психических составляющих); в результате такого процесса из комбинации элементов возникает новое качество.

 

(Wundt. 1896. P. 375). Из синтеза элементов опыта всегда возникает нечто новое. Представители гештальт-психологии в 1912 году официально заявили, что целое не сводится к сумме его частей. С этим можно согласиться.

 

Понятие, аналогичное творческому синтезу, используется и в химии. В результате соединения химических элементов появляется сложная структура, имеющая такие свойства, которых не было у исходных элементов. Таким образом, апперцепция - это процесс активный. Наше сознание действует не просто в соответствии с теми ощущениями и чувствами, которые мы переживаем: оно действует творчески, составляя из этих элементов целое. Итак, Вундт - в отличие от большинства британских ученых, представителей эмпирической и ассоциативной пси-хологий - не рассматривал процесс связи психических элементов как пассивный и чисто механический.

 

Лейпцигская лаборатория: темы исследования

 

В первые годы работы в лейпцигской лаборатории Вундт четко сформулировал цели и задачи экспериментальной психологии. Долгое время темы исследований определялись, главным образом, теми экспериментами, над которыми работали в лаборатории сам мэтр и его ученики. Их обширная исследовательская программа демонстрировала принципиальную жизнеспособность психологической науки, базирующейся на экспериментах, к которым призывал еще Джон Стюарт Милль. Вундт полагал, что прежде всего психология должна рассматривать те проблемы, которые уже поставлены и изучены эмпирически и количественно. Сам он, большей частью, не обращался к новым сферам исследования, а занимался текущими вопросами. В первые 20 лет существования лаборатории на ее базе было выполнено более сотни научных работ.

 

В первой серии экспериментов, проведенных в лейпцигской лаборатории, изучались психологические и физиологические аспекты зрения, слуха и других чувств. В сфере зрительных ощущений и восприятия среди типичных вопросов были психофизика цвета, цветовой контраст, периферическое зрение, негативное остаточное изображение, ослепление яркими цветами, объемное зрение, оптические иллюзии. Для изучения слуховых ощущений использовались психофизические методы. Исследовались тактильные ощущения, а также времени (восприятие или оценка разных промежутков времени).

 

Особое внимание уделялось экспериментам, направленным на изучение времени реакции - проблеме, которая впервые возникла в работе Бесселя о скорости реакции в исследованиях астрономов. Эта тема интересовала ученых еще с конца XVIII века, к ней обращались Гельмгольц и голландский психолог Ф. К. Дондерс. Вундт был уверен, что можно экспериментально продемонстрировать три этапа реакции человека на раздражитель: восприятие, апперцепцию и проявление воли.

 

После непосредственного воздействия раздражителя на испытуемого, последний воспринимает его. затем осмысливает и, наконец, проявляет волю реагировать на него; результатом этой реактивной воли является мышечное движение. Вундт намеревался установить стандартные значения времени для человеческой мысли, определив время, необходимое для разных психических процессов - таких, как познание, умение различать, желание. Однако, перспективность этого метода представлялась несколько сомнительной, поскольку испытуемые не могли четко разграничить три этапа реакции, к тому же, время отдельных процессов в разных экспериментах и для разных людей было неодинаковым.

 

Помимо опытов, направленных на оценку времени реакции, проводились исследования внимания и чувств. Вундт рассматривал внимание как ярчайшее восприятие небольшой, но цельной порции содержимого сознания в некий момент времени. Он изучал то, что мы сейчас называем фокусом внимания. Раздражители в фокусе, в отличие от остальной области поля зрения, воспринимаются наиболее отчетливо. Простейший пример фокусирования внимания - сосредоточенность на тех словах, которые вы в данный момент читаете. Остальную часть этой страницы и другие объекты вокруг вас вы воспринимаете менее отчетливо. В лейпцигской лаборатории проводились исследования диапазона, устойчивости, а также продолжительности внимания.

 

Экспериментальное исследование чувств предпринималось с целью найти подтверждение трехмерной теории чувств. Вундт применял метод попарного сравнения: испытуемым предлагается сравнить раздражители с точки зрения возникающих у них чувств. В других опытах предпринимались попытки установить связь между изменениями физических показателей (частоты пульса и скорости дыхания) с соответствующими эмоциональными состояниями.

 

Еще одной темой исследований были вербальные ассоциации - в продолжение работы, начатой англичанином Френсисом Галлоном. Испытуемых просили ответить всего одним словом на слово-раздражитель. Чтобы выяснить природу вербальных ассоциаций, Вундт перешел к классификации типов связей, обнаруженных в результате реакций на раздражители, состоящие из одного слова.

 

В первые пять лет существования вундтовского журнала более половины его материалов составляли описание экспериментальных исследований психофизиологии чувств, времени реакции, психофизики и ассоциативных процессов. Некоторое внимание Вундт уделял вопросам детской психологии и зоопсихологии, но опытов в этой области он не проводил, так как считал, что в данном случае невозможно обеспечить необходимый контроль за чистотой эксперимента.

 

Комментарии

 

Организовать первую психологическую лабораторию мог только человек, хорошо понимающий современную физиологию и философию и способный плодотворно объединить эти дисциплины. На пути к цели - созданию новой науки - Вундту пришлось отказаться от бытовавших в то время ненаучных теорий и разорвать существовавшую связь между новой психологией и старой спекулятивной. Вупдт ограничил предмет психологии только вопросами изучения сознания, заявив, что его наука признает факты и только факты. Ученому удалось избежать дискуссий по поводу бессмертной души и ее связи с бренным телом. С помощью простых, но убедительных доводов он доказал, что психология не нуждается в таких гипотезах. Несомненно, это был шаг вперед.

 

Благодаря Вундту, в науке возникла новая отрасль, развитию которой он способствовал всеми силами. Он проводил исследования в специально созданной лаборатории и публиковал результаты в собственном журнале. Он пытался разработать строгую теорию природы человеческого мышления. Некоторые из последователей Вундта основали лаборатории и продолжили его исследования, добившись замечательных результатов. Словом, именно Вундта можно назвать основоположником современной психологии.

 

Конечно, немалую роль сыграл тот факт, что время готово было принять идеи Вундта. ставшие естественным продолжением развития физиологических наук, особенно в университетах Германии. Работа Вундта была кульминацией воплощения этих идей, а не их началом, что однако отнюдь не умаляет ее значимости. Для того, чтобы выполнить то, что сделал для психологии Вундт, требовался недюжинный талант, самоотверженность и мужество. Важнейшие научные достижения, ставшие результатом деятельности Вундта, обеспечили ему всеобщее признание и уникальное место в современной психологии.

 

Следует заметить, что хотя психология Вундта получила широкое признание, она не сразу изменила общую картину академической науки в Германии. Вплоть до 1941 года психология в университетах Германии не была выделена в самостоятельную науку, оставаясь одним из разделов философии. Причина этого, отчасти, заключалась в том, что многие психологи и философы сами выступали против разделения этих наук. Но были и другие, более прозаические, причины: немецкие университетские чиновники не видели практической необходимости в выделении дополнительных средств на развитие новой науки (Ash. 1987).

 

Новая наука, предметом изучения которой стали элементы сознания и их синтез, не была направлена на решение практических вопросов. Возможно, именно поэтому психология Вундта и не получила широкой известности в прагматической атмосфере Соединенных Штатов. Психология Вундта была чисто академической наукой, и не более: прикладные вопросы Вундта не интересовали.

 

Но постепенно психология Вундта получила признание в научных школах всего мира, и лишь в Германии процесс выделения ее в самостоятельную науку шел очень медленно. К 1910 году - за 10 лет до смерти ученого - выходило три общегерманских журнала по психологии, было издано несколько учебников и основан ряд исследовательских лабораторий, но только 4 человека из ученого мира называли себя психологами, а не философами. В 1925 году в Германии таких ученых было лишь 25, и только в 14 из 23 университетов появились факультеты психологии (Turner. 1982). К этому времени в США уже появилось большое количество и ученых-психологов, и факультетов психологии, вышло немало книг, были разработаны специальные методики для использования их в практических целях. Как мы увидим далее, не последнюю роль в этом сыграла психология Вундта.

 

Взгляды Вундта - что, впрочем, является участью любых новаторских взглядов - подвергались ожесточенной критике, особенно те, что касались интроспекции. В случае, когда результаты сеансов интроспекции у разных участников сильно расходились, критики вопрошали: так какой же из них следует считать правильным? Интроспекция - это субъективный анализ человеком собственного внутреннего мира, сугубо личное дело, и прийти к общему соглашению относительно результатов эксперимента удается здесь не всегда. Повторное проведение сеансов также не снимает всех вопросов. Правда, Вундт считал, что технику проведения сеансов можно значительно улучшить, если проводить специальную подготовку участников.

 

Пока Вундт был жив, критиковать его научную систему было трудно, так как ученый мог дать достойный отпор в любой из своих многочисленных печатных работ - что ему часто и приходилось делать. Он погребал оппонентов под фолиантами своих научных трудов и огромным количеством экспериментальных фактов.

 

В современной психологии уже многие годы позиция Вундта не является злободневной темой обсуждений. Как заметил один историк, (Blumenthal. 1985. P. 44). Единственное тому объяснение может быть связано с его откровенными высказываниями о первой мировой войне. Он обвинял Англию в развязывании войны и оправдывал германское вторжение в Бельгию необходимостью самообороны. Этими заявлениями Вундт настроил против себя и своей психологии многих американских ученых (Benjamin, Durkin, Link, Vestal & Acord. 1992; Samia. 1993).

 

Но и в немецко-говорящих странах послевоенных лет система Вундта не имела счастливой судьбы. Еще при его жизни в Европе возникли две психологические школы, затмившие его идеи: гештальт-психология в Германии и психоанализ в Австрии. В Соединенных Цитатах вундтов-ский метод заслонили функционализм и бихевиоризм.

 

Закату системы Вундта в Германии способствовала экономическая и политическая обстановка того времени (вновь контекстные силы). Развал немецкой экономики вследствие поражения страны в первой мировой войне оставил университеты без финансовой поддержки. Лейпцигский университет не мог позволить себе даже приобрести последние книги Вундта для своей библиотеки. Во время второй мировой войны, 4 декабря 1943 года, в результате бомбардировки Лейпцига британской и американской авиацией была разрушена лаборатория Вундта, где он воспитал первое поколение психологов. Так навсегда была утрачена колыбель вундтовской психологии.

 

Но ослабить фундаментальные достижения Вундта нс могли ни эти потери, ни тот факт, что после него почти вся история психологии демонстрирует сопротивление тем узким рамкам, в которые он ставил эту науку. Это противодействие только усиливает его величие. Революции необходима цель, у нее должно быть, что свергать. Вундт дал современной экспериментальной психологии несравненно мощный толчок.

 

Обзор 49 американских работ историков психологии, проведенный спустя семь десятилетий после смерти Вундта, показал, что до сего дня он считается крупнейшим психологом всех времен - славная память для ученого, чья система уже давно потеряла свою актуальность (Кот. Davis & Davis. 1991).

 

Другие направления развития немецкой психологии

 

Вундт недолго имел монополию на новую психологию: в Германии открывались и другие научные лаборатории. В первые годы существования экспериментальной психологии Вундт, безусловно, был лучшим организатором и систематизатором науки, но и другие ученые внесли значительный вклад в развитие новой научной дисциплины. Первые психологи исповедовали разные взгляды, но всех их объединяло стремление утвердить психологию как науку. Их работа, как и вклад Вундта, сделала Германию несомненным центром новой науки.

 

В Англии психология развивалась в ином направлении. Чарльз Дарвин выдвинул свою эволюционную теорию, а Френсис Гальтон разрабатывал психологию индивидуальных различий. Эти идеи даже более, чем работы Вундта, повлияли на развитие психологии в Соединенных Штатах. Большинство первых американских психологов учились в Лейпциге под руководством Вундта, а по их возвращении домой вундтовская психология стала неотъемлемо американской. Об этом мы расскажем позже; сейчас же важно отметить, что психологи разделились на фракции практически сразу после основания Вундтом новой науки. Хотя он и был отцом психологии, очень скоро его подход стал лишь одним из многих. Ниже мы познакомим вас с несколькими коллегами Вундта, его соотечественниками.

 

Герман Эббингауз (1850-1909)

 

Всего через несколько лет после заявления Вундта о невозможности экспериментального исследования высших психических функций, немецкий психолог-одиночка, работавший вне каких-либо университетов, начал успешно применять для изучения этих процессов именно эксперименты. Герман Эббингауз стал первым психологом, изучавшим память и обучаемость с помощью экспериментального метода. Таким образом, он не только доказал, что Вундт заблуждался в этом вопросе, но и изменил сам способ исследования процессов проведения ассоциаций и обучения,

 

До Эббингауза общепринятым методом - в наиболее известных работах британских последователей эмпирической и ассоциативной пси-хологий - было изучение уже сложившихся ассоциаций. Исследователи работали как бы в обратном направлении - пытаясь определить природу установившихся связей.

 

Эббингауз подошел к вопросу с другой стороны: с формирования ассоциаций. Так он мог контролировать условия возникновения ассоциаций и, следовательно, сделать исследования процессов памяти более объективными.

 

Изучение Эббингаузом процессов заучивания и забывания - признанный пример поистине гениальной работы в экспериментальной психологии - было первым опытом рассмотрения собственно психологических, а не физиологических проблем (в отличие от экспериментов Вундта). Как следствие, исследования Эббингауза значительно расширили горизонты экспериментальной психологии.

 

Эббингауз родился в 1850 году в Германии, недалеко от Бонна. Он учился сначала в Боннском университете, а затем в университетах Галле и Берлина; в годы учебы интересовался историей и .литературой, а также философией. Степень доктора философии получил в 1873 году, после чего последовала служба в армии во время франко-прусской войны. Семь лет Эббингауз на собственные средства учился в Англии и Франции, где его научные интересы вновь переменились. Примерно за три года до основания собственной лаборатории Эббингауз купил у лондонского букиниста книгу Фехнера . Этому случаю суждено было не только круто повернуть жизнь самого Эббингауза, но и существенно повлиять на судьбу всей новой психологии.

 

Математический подход Фехнера к психическим явлениям стал для молодого Эббингауза настоящим откровением. Он решил, прибегнув к строгим систематическим измерениям, сделать для психологии то, что Фехнер сделал для психофизики. Эббингауз задумал применить экспериментальный метод к изучению высших психических функций. Во многом благодаря популярности идей британских ассоцианистов, предметом своих будущих научных достижений он выбрал психологию памяти.

 

Рассмотрим дерзновенные замыслы Эббингауза в свете избранной им темы и сложившейся в то время ситуации. Еще никто не брался исследовать процессы обучения и памяти экспериментальным путем. Известнейший психолог Вильгельм Вундт авторитетно заявлял, что это и невозможно. А ведь Эббингауз работал самостоятельно, не имел ни академической должности, ни поддержки со стороны какого-либо университета, ни собственной лаборатории. И все же, в течение пяти лет он провел ряд серьезнейших и исчерпывающих научных опытов, единственным испытуемым в которых выступал он сам.

 

За главный критерий процесса обучения Эббингауз взял заимствованный у ассоциативной психологии метод, основанный на законе, устанавливающем связь между частотой возникновения ассоциаций и качеством запоминания. Эббингауз утверждал, что трудность заучиваемого материала можно оценить числом повторов, требующихся для того, чтобы воспроизвести этот материал в совершенстве. Это еще один пример влияния Фехнера, который измерял ощущения опосредованно, путем измерения интенсивности раздражителя, необходимой для фиксации едва заметного различия в ощущениях. Похожий подход Эббингауз использовал и для измерения памяти: он подсчитывал число попыток, или повторов, требующихся для запоминания материала.

 

В качестве материала для запоминания Эббингауз использовал бессмысленные списки трехбуквенных слогов, он повторял их с такой частотой, чтобы быть уверенным в точности результата эксперимента. Так он мог исключить ошибки, возникающие во время повторов, и получить некое среднее значение оценки процесса запоминания. Эб-бингауз подходил к своим экспериментам так методично, что подчинил им распорядок всей своей жизни - для того, чтобы была возможность ежедневно в одни и те же часы заучивать необходимый материал.

 

Исследования с бессмысленными слогами

 

В качестве материала для своих исследований - материала для заучивания - Эббингауз использовал бессмысленные слоги, и это его изобретение кардинально изменило изучение процесса обучения.

 

Титченер позже отмечал, что использование бессмысленных слогов стало первым заметным шагом в данной области со времен Аристотеля.

 

Эббингауз видел трудности в использовании в качестве материала для запоминания стихов или связных историй. У человека, знакомого с данным языком, слова вызывают определенные ассоциации. Эти ассоциации могут облегчить процесс запоминания и, поскольку они уже будут присутствовать у испытуемого во время эксперимента, исследователь не сможет их контролировать. Эббингауз же хотел использовать в своих опытах материал совершенно однородный, не рождающий никаких ассоциаций и абсолютно незнакомый - материал, связь с которым у испытуемого минимальна. Его бессмысленные слоги, состоящие, как правило, из двух согласных и одной гласной (например, lef, bok или yat), удовлетворяли этим требованиям. Он расписал все возможные трехбуквенные сочетания на карточках, получив запас из 2300 слогов, из которых наугад выбирал слоги для заучивания.

 

Появившиеся недавно факты - предоставленные одним немецким психологом, который изучил все сноски в публикациях Эббингауаа и записи, сделанные им во время экспериментов, а также сравнил английские переводы его работ с оригинальными текстами на немецком - дают новую интерпретацию значения бессмысленных слогов (GuncUach.

1986). Они не были полной бессмыслицей, и. оказывается, среди них были не только трехбуквенные.

 

При дотошном изучении исторических данных - то есть собственноручных записей Эббингауза - выясняется, что в некоторых из придуманных им слогов было по четыре, пять и даже шесть букв. Еще более важно, что то, что Эббингауз называл на английский язык неточно переводили как . По Эббингаузу, лишенными смысла должны быть не отдельные слоги (хотя большинство из них таковыми были) - бессодержательным, не вызывающим никаких ассоциаций, должен быть список в целом.

 

Благодаря этим новым сведениям мы узнали, что Эббингауз владел английским и французским так же свободно, как и родным немецким; изучал латынь и греческий. (Gundlach. 1986. P. 469-470).

 

Эббингауз задумал провести несколько экспериментов с использованием бессмысленных слогов для определения особенностей обучения и запоминания в разных условиях. В ходе одного из них он исследовал разницу в скорости запоминания бессмысленного списка слогов и скорости запоминания осмысленного материала. Для этого он выучил отрывки из поэмы Байрона . В каждой из строф было по 80 слогов, и, по подсчетам Эббингауза, для запоминания одной строфы ему требовалось прочесть ее примерно 9 раз. Когда же он выучил 80 слогов, то подсчитал, что ему пришлось повторить их не менее 80 раз. Эббингауз пришел к выводу, что бессодержательный и нс ассоциирующийся ни с чем материал запоминается почти в девять раз труднее, чем материал осмысленный.

 

Также Эббингауз исследовал зависимость числа повторов, требующихся для безупречного воспроизведения представленного для запоминания материала, от его объема. Он заключил, что чем больше объем материала, тем больше повторов требуется для его заучивания, а следовательно, и больше времени. Среднее время, затрачиваемое на запоминание одного слога, увеличивается при увеличении числа слогов. Откровенно говоря, этот вывод легко предсказуем: чем больше нам надо выучить, тем больше времени мы потратим. Но работа Эббингауза ценна своей тщательностью, строгим контролем за соблюдением условий эксперимента, математическим анализом данных. Большое значение имеет заключение Эббингауза о том, что с увеличением списка слогов возрастает время запоминания каждого слога и общее время запоминания всех слогов.

 

Эббингауз изучал и другие факторы, способные, по его мнению, повлиять на память и обучение. Это и эффект избыточного запоминания (повторов материала больше, чем требуется для безупречного его воспроизведения), и ассоциации внутри списка слогов, и повтор уже выученного материала, и время между запоминанием и вспоминанием. На основе изучения влияния фактора времени на процессы памяти Эббингауз составил кривую забывания (), в соответствии с которой быстрее всего материал забывается в первые несколько часов после запоминания, а затем скорость забывания медленно снижается (рис. 4.1).

 

В 1880 году Эббингауз получил должность в Берлинском университете, где и продолжил свои изыскания, проводя дополнительные эксперименты и перепроверяя результаты, полученные ранее. Свои опыты он описал в работе (liber das Cedachtnis), которая в истории психологии и по сей день остается, пожалуй, самым блестящим научным трудом, написанным независимым исследователем. Он знаменует собой не только начало новой области исследования, но и является образцом профессионального мастерства и стойкости его автора. Нет в истории психологии другой такой фигуры, как Эббингауз - ученого, который, работая безо всякой поддержки, смог подчинить всю свою жизнь скрупулезному экспериментированию. Его опыты проводились с такой точностью, тщательностью и методичностью, что вот уже более ста лет на них ссылаются во всех учебниках по психологии.

 

Другие исследования Эббингауза

 

Эббингауз не возражал, чтобы и другие ученые разрабатывали его тему исследований, совершенствуя методологию. После 1885 года он опубликовал не так уж много работ. В 1886 году его назначили ассистентом профессора в Берлинском университете. Он создал лабораторию. а в 1890 году, совместно с физиком Артуром Кенигом, учредил . В Германии существовала потребность в таком журнале, поскольку журнал Вундта. печатный орган лейпцигской лаборатории, был просто не в состоянии освещать все проводившиеся в то время исследования. Необходимость в новом журнале, всего через девять лет после основания журнала Вундта, есть свидетельство стремительного развития новой психологии.

 

В первом номере своего журнала Эббингауз и Кениг сделали смелое утверждение в отношении двух дисциплин, вынесенных в его заголовок: психологии и физиологии. Они писали, что эти науки (Turner. 1982. P. 151). Подобное заявление спустя всего II лет после открытия лаборатории Вундта также свидетельствует о том, насколько далеко продвинулась его идея новой науки.

 

В Берлинском университете Эббингауза более не повышали в должности - очевидно, ввиду того, что печатался он довольно редко. В 1894 году он принял предложение работать в университете Бреславля, где он оставался до 1905 года. Эббингауз разработал тест, в котором предлагалось закончить предложение; в модифицированном виде этот тест применяется и при одновременном тестировании интеллекта.

 

В 1902 году вышло его имевшее огромный успех руководство (Grundziige der Psychologie), которое автор посвятил памяти Фехнера. Еще большую популярность получило сочинение Эббингауза (Abriss der Psychologie.

1908). Обе работы многократно переиздавались не только при жизни, но и после смерти Эббингауза. В 1905 году Эббингауз стал профессором университета города Галле, где и умер от пневмонии четырьмя годами позже.

 

Никакого теоретического вклада в психологию Эббингауз не внес; не создал он и формальной системы, не воспитал учеников, ставших выдающимися учеными. Он не основал собственной школы, да и едва ли думал об этом. И все же, его место в истории психологии определяется не только тем, что он положил начало экспериментальным исследованиям памяти.

 

Единственным мерилом ценности ученого является то, прошли или нет его научные взгляды и выводы испытание временем. А с этой точки зрения, Эббингауз оказал на науку влияние более значительное, чем Вундт. Исследования Эббингауза привнесли объективность количественных и экспериментальных методов в изучение высших психических процессов - одну из центральных тем современной психологии. Именно благодаря Эббингаузу работа в области изучения ассоциаций из теоретизирования об их свойствах превратилась в подлинное научное исследование. Многие из его заключений о природе обучения и памяти остаются справедливыми даже столетие спустя после их появления.

 

Георг Элиас Мюллер (1850-1934)

 

Георг Мюллер, чей рабочий день никогда не заканчивался раньше полуночи, родился в Лейпциге. Его интерес к философии пробудила английская поэзия, которую он читал в переводах. Мюллер воевал во время франко-прусской войны. Физиологию он изучал в университетах сперва Лейпцига, а потом Геттингена, где и проработал в течение всей своей 40-летней научной карьеры, В эти годы - с 1881 по 1921 - его лаборатория, привлекавшая многих студентов со всей Европы и из Соединенных Штатов, соперничала с лейпцигской лабораторией Вундта.

 

Одна из его американских учениц, Элеонор Гэмбл, закончила колледж Уэлсли, а затем получила степень доктора философии, работая под руководством Э. Б. Титченера в Корнеллском университете. Ее перу принадлежит ставшая классической монография о реконструкции как методе измерения памяти (Gamble. 1909),

 

Мюллер стал одним из первых, кто продолжил начатое Эббингау-эом экспериментальное изучение высших психических функций, его работы подтвердили и расширили выводы Эббингауза. Подход последнего отличался строгой объективностью: Эббингауз не анализировал собственные психические процессы, происходящие во время выполнения опытов по запоминанию.

 

Мюллер полагал, что в подходе Эббингауза заложен взгляд на обучение как на процесс механический и автоматический. Воспользовавшись методами Эббингауза, он добавил к изучению психических функций интроспективный оттенок. Результаты экспериментов Мюл-лера подтвердили, что обучение протекает не механически. Субъект активно участвует в сознательном группировании и организации предложенного материала, и находит смысл в самом, казалось бы, бессмысленном списке слогов.

 

Опираясь на свои исследования, Мюллер заключил, что сама по себе ассоциативность слов не объясняет явление обучения, так как субъект активно ищет взаимосвязи между представленными раздражителями. Мюллер предположил, что па обучение влияют некоторые психические состояния - такие, как готовность, нерешительность и сомнение (так называемое осознанное отношение). К тем же выводам, как мы увидим далее, пришел и профессор университета Вюрцбурга Освальд Кюльпе.

 

Мюллер впервые высказал и проиллюстрировал в своей лаборатории интерференционную теорию забывания. Согласно этой гипотезе, забывание обусловлено не разрушением памяти с течением времени: оно происходит потому, что запоминание нового материала взаимодействует (интерферирует) с уже имеющимися в памяти ассоциациями и может их разрушить.

 

Достоин упоминания еще один вклад Мюллера в изучение памяти. Вместе со своим помощником Фридрихом Шуманом он придумал , специальный вращающийся цилиндр, регулирующий подачу предназначенного для запоминания материала. Создание такого устройства имело большое значение, поскольку оно способствовало повышению точности и объективности исследований проблем обучения и памяти.

 

Интерференционная теория забывания - гипотеза, согласно которой процесс забывания происходит вследствие взаимодействия нового материала с уже имеющимся в памяти.

 

Франц Брентано (1838-1917)

 

С 16 лет австриец Франц Брентано изучал богословие в университетах Берлина, Мюнхена и Тюбингена. Степень по философии он получил в Тюбингене в 1864 году. В том же году был посвящен в духовный сан, а двумя годами позже начал преподавать философию в университете Вюрцбурга. Сферой его научных интересов был Аристотель. В 1870 году Ватиканский Собор в Риме принял доктрину о непогрешимости папы. с чем Брентано был решительно не согласен. Он отказался от сана и от профессорской должности, которую получил как священник.

 

Самая известная работа Брентано (Psychologie vom empirischen Standpunkie aus) была опубликована в 1874 году, год спустя после выхода второго тома Вундта. В своей книге Брентано полемизирует с Вундтом, что говорит об уже наметившемся расколе внутри новой психологии. В том же 1874 году ему предложили место профессора в Венском университете. Там он проработал 20 лет, в течение которых неизменно крепли его авторитет и влияние. Лекции Брентано были необычайно популярны; среди его студентов были выдающиеся психологи: Карл Штумпф, Христиан фон Эрен-фельс, Зигмунд Фрейд. В 1894 году Брентано ушел на покой, довольно долго жил во Флоренции, где продолжал много писать. Умер он в Цюрихе.

 

Разнообразие научных интересов Брентано сделало его одним из влиятельнейших фигур среди первых психологов. Далее мы расскажем о том, как он стал духовной предтечей гештальт-психологии и гуманистической психологии. Подобно Вундту, он ставил своей целью сделать психологию наукой. Но если психология Вундта была чисто экспериментальной, то основным научным методом Брентано было наблюдение, хотя он и не отрицал полезности экспериментов. Он придерживался мнения, что полноценный эмпирический подход все же шире, так как пользуется данными, полученными не только экспериментально, но и в результате наблюдения и личного опыта.

 

Брентано не принял фундаментальную идею Вундта о том, что психология должна изучачъ содержание сознания. Главным предметом изучения психологии он полагал психическую активность - то есть не содержание процесса восприятия, не видимый объект, а сам акт видения. Таким образом, психология акта Брентано противостоит взглядам Вун-дта о том, что психология должна заниматься элементами психических процессов.

 

Брентано утверждал, что необходимо различать опыт как структуру и опыт как деятельность. К примеру, так называемое сенсорное содержание красного цвета, выступающего как раздражитель, отличается от акта его восприятия. Брентано говорил, что настоящим предметом психологии является акт переживания. По его мнению, цвет является не психическим, а исключительно физическим качеством. А вот акт видения цвета - это психический процесс. Конечно, любой акт предполагает наличие объекта; некоторая доля сенсорного содержания всегда присутствует, поскольку акт видения невозможен, если нечего видеть.

 

Новая концепция предмета изучения психологии потребовала создания иного научного метода, так как акты восприятия не поддаются анализу путем интроспекции - метода, который применялся в лейп-цигской лаборатории Вундта. Изучение психических актов требует наблюдения на более широкой основе, чем это практиковал Вундт. Психология акта Брентано по своей методологии была не экспериментальной, а эмпирической. Но это не было возвращением к спекулятивной философии - не будучи экспериментальной, психология Брентано все же опиралась на систематическое наблюдение.

 

В частности, Брентано доказывал, что психические акты можно исследовать двумя способами: посредством памяти (припоминая, какие психические процессы присущи тем или иным психическим состояниям) и посредством воображения (представляя себе некое психическое состояние и ведя наблюдение за сопутствующими этому состоянию психическими процессами).

 

Психология акта - концепция психологии Брентано, согласно которой предметом эмпирического изучения в психологии должны быть психические акты.

 

У Брентано было много последователей, но в психологии продолжала господствовать система Вундта. Взгляды Вундта были известны шире, поскольку он больше печатался. Кроме того, легче было заниматься изучением ощущений или содержания сознания с помощью методов психофизики, чем исследовать, как Брентано, процессы более неуловимые.

 

Карл Штумпф (1848-1936)

 

Карл Штумпф родился в Баварии в семье медиков. Наукой он увлекся еще в юном возрасте, но еще больше любил музыку. С семи лет он начал учиться игре на скрипке, а со временем овладел еще пятью инструментами. К десяти годам Штумпф стал сочинять собственную музыку. Поступив в университет Вюрцбурга, Штумпф заинтересовался работой Брентано и решил специализироваться по философии и естественным наукам. По совету своего учителя Брентано он перешел в Геттингенский университет, где в 1868 году получил докторскую степень. Прежде чем начать свои изыскания по психологии, Штумпф занимал ряд академических должностей.

 

В 1894 году Штумпф удостоился самого престижного в немецкой психологии звания - профессора Берлинского университета. Годы, проведенные в Берлине, были необычайно плодотворными. Созданная им лаборатория, которая первое время ютилась в трех небольших комнатках, превратилась в крупный и влиятельный научный институт. И хотя по своему масштабу осуществлявшиеся там исследовательские программы не могли сравняться с лейпцигской лабораторией, Штумпфа можно считать главным соперником Вундта. У него учились двое из тех, кто впоследствии заложил основы гештальт-психологии. а его психологическая школа выступала противником позиции Вундта.

 

Первые сочинения Штумпфа по психологии касались восприятия пространства, но самая важная его работа связана с его вечной любовью - музыкой и называется (Tonpsychologie). Два тома этой книги вышли в 1883 и 1890 годах. Благодаря этой, а также другим посвященным все той же музыке работам Штумпф стал вторым, после Гельмгольца, авторитетом в изучении вопросов акустики. Его произведения были первыми попытками исследования психологических аспектов музыки.

 

То, почему Штумпф принял менее точный научный метод, чем проповедовал Вундт, объясняется влиянием Брентано. Штумпф утверждал, что данными психологии являются, прежде всего, феномены. Феноменология, в своем роде интроспекция, описывает объективный опыт - то есть непосредственные первичные данные нашего опыта. Штумпф не разделял взглядов Вундта по поводу дробления опыта па элементы. Он считал, что такой метод делает опыт искусственным и абстрактным, и, следовательно, он более не может быть естественным^. В ряде публи-^Эдмунд Гуссерль, который был учеником Штумпфа, позже предложил философию феноменологии; она предвосхитила гештальт-психологию (см. главу 12).

 

каций он и Вундт вели жесткую полемику по вопросам интроспекции восприятия музыки. Штумпф начал теоретический спор, но Вундт перевел его в личную плоскость. По сути, проблема сводилась к тому, чья научная слава была более заслуженной. Изучая музыкальные тона, должны ли мы полагаться на результаты наблюдений, полученных профессиональными психологами в лабораторных условиях, как того требовал Вундт, или в данном случае следует доверять экспертам-музыкантам, как настаивал Штумпф? Принять результаты, полученные в лейп-цигской лаборатории Вундта, Штумпф отказывался.

 

Продолжая изыскания в области музыки и акустики, Штумпф создал архив музыкальных записей. Также он стал основателем Берлинской ассоциации детской психологии. В одной из работ он попытался свести чувства к ощущениям: эта идея созвучна когнитивным теориям в современной психологии (Reizenzein & Schonpflug. 1992). Штумпф был в числе тех немецких психологов, кто, работая независимо от Вундта, расширял рамки новой психологии.

 

Освальд Кюльпе (1862-1915) и вюрцбургская школа психологии

 

Поначалу Освальд Кюльпе был последователем Вундта. Но позже он встал во главе группы студентов, выступавших против ограничений, выдвинутых В^.1дтом. И хотя это движение протеста не было революционным, его можно назвать декларацией свободы. Вся научная деятельность Кюльпе была посвящена исследованию тех вопросов, которые отклоняла психология Вундта.

 

В 19 лет Кюльпе поступил в Лейпцигский университет. Он собирался изучать историю, но под влиянием идей Вундта обратился к философии и экспериментальной психологии, которая в 1881 году еще только вставала на ноги. Однако Кюльпе не потерял своего интереса к истории и, проучившись два семестра у Вундта, решил отправиться в Берлин. Прошло еще несколько лет в метаниях между психологией и историей, прежде чем Кюльпе вернулся к Вундту в 1886 году. Он оставался в Лейпциге еще восемь лет.

 

Получив научную степень, Кюльпе начал работу в университете в качестве помощника профессора и ассистента Вундта и продолжал исследования в лаборатории. Свою первую книгу , вышедшую в 1893 году, он посвятил Вундту. Здесь Кюльпе определяет психологию как науку, изучающую данные опыта, которые зависят от переживания индивида.

 

В 1894 году Кюльпе становится профессором университета города Вюрцбург, а двумя годами позже создает лабораторию, которая вскоре смогла составить конкуренцию лаборатории Вундта. Среди студентов Вюрцбургского университета были и американцы; один из них, Джеймс Роуленд Энджелл, впоследствии стал ключевой фигурой в развитии направления, названного функционализмом.

 

Расхождения во взглядах Кюльпе и Вундта

 

В Кюльпе не рассматривал сложные психические функции; в то время он разделял взгляды Вундта. Но уже через несколько лет он утвердился в мысли, что мыслительные процессы можно исследовать с помощью эксперимента. Эббингауз для изучения одного из высших психических процессов, памяти, использует экспериментальный метод. Если память можно исследовать в лабораторных условиях, то почему нельзя проводить эксперименты с мышлением? Задавшись этим вопросов, Кюльпе занял позицию, прямо противоположную точке зрения своего бывшего наставника - так юк Вундт утверждал, что экспериментальный метод не применим к сложным психическим процессам.

 

Другое отличие вюрцбургской психологии от изысканий, проводившихся в лаборатории Вундта, касалось явления интроспекции. Кюльпе предложил метод, который он назвал систематической экспериментальной интроспекцией. Он заключался в том, что перед испытуемым ставилась некая сложная задача (допустим, установить логические связи между понятиями), после выполнения которой от него требовалось ретроспективное описание пережитого (проделанного). Иными словами, испытуемые должны были рассказать о том, как проходил у них процесс - например, формирования суждения. В лаборатории Вундта такое ретроспективное, или постфактум, наблюдение не практиковалось. Вундт верил в изучение сознательного опыта, синхронного с ним, а не по памяти о нем, когда опыт уже пережит. Интроспекцию Кюльпе Вундт называл .

 

Интроспективный метод Кюльпе был систематическим, потому что описание всего пережитого опыта разделялось на определенные промежутки времени. Аналогичные задачи выполнялись множество раз, с тем, чтобы можно было скорректировать, проверить и утвердить результаты наблюдений. Во время наблюдений испытуемым задавали дополнительные вопросы, что давало возможность направить их внимание к интересовавшим наблюдателя аспектам процесса мышления.

 

Между интроспективными методами Кюльпе и Вундта были и другие различия. Вундт не был сторонником того, чтобы испытуемые в деталях описывали свои переживания. Его исследования в большинстве своем опирались на объективные, количественные критерии - такие, как временные моменты появления реакции или суждения о весе грузов в психофизических экспериментах.

 

В систематической экспериментальной интроспекции Кюльпе, напротив, упор делался на субъективные, качественные и подробные описания испытуемых о характере их мыслительных процессов. В его лаборатории от испытуемых требовали не просто произвести простое суждение о силе раздражителя. Их просили описывать сложные психические процессы, которые происходили во время выполнения ими поставленных задач. Целью Кюльпе было изучение того, что происходит в голове субъекта во время того или иного переживания. Кюльпе хотел расширить вундтовскую концепцию предмета психологии, включить в него сложные психические функции и усовершенствовать методологию интроспекции.

 

Каковы же были результаты деятельности Кюльпе по расширению и совершенствованию предмета и метода психологии? В системе Вундта подчеркивалось, что сознательный опыт можно разложить на составляющие части, ощущения и образы. Результаты же интроспекции мыслительных процессов, полученные психологами вюрцбургской школы Кюльпе, подтверждали иную точку зрения, что мысль возможна без всякого сенсорного или образного содержания. На основе этих выводов сложилась теория безобразной, или ненаглядной, мысли: ощущения и образы выполняют в мышлении лишь вспомогательную, побочную роль. Таким образом, исследования Кюльпе установили наличие несенсорной формы сознания.

 

Научные исследования в вюрцбургской лаборатории

 

Научные исследования в вюрцбургской лаборатории развивались. Важный вклад в изучение сравнительных измерений веса внес Карл Марбе. Марбе установил, что, хотя ощущения и представления присутствуют во время выполнения экспериментальной задачи, они, по-видимому, никак не влияют на процесс принятия решения. Испытуемым нс удавалось отметить, как у них в голове складывается представление о том, какой вес более легкий, а какой более тяжелый. Это противоречило устоявшейся точке зрения, что суждение выносится тогда, когда испытуемые, удерживая в памяти мыслительный образ первого веса, сравнивали его с сенсорным впечатлением от второго.

 

Исследования Генри Уатта показали, что при проведении вербаль-но-ассоциативных экспериментов (проверка реакции испытуемого на слово-раздражитель) почти невозможно получить фактические данные о том, как в сознании испытуемых складываются представления. Это лишь подтвердило гипотезу Кюльпе, что сознательный опыт нс сводится только к ощущениям и образам. Испытуемые в экспериментах Уатта были в состоянии правильно отвечать и не выстраивая в своем уме логическую структуру ответа. Уатт пришел к выводу, что работа сознания совершалась еще до окончания эксперимента, а именно в момент, когда происходило усвоение правил его выполнения.

 

Испытуемые, очевидно, давали подсознанию некие установки или, другими словами, направляли его, чтобы дать наиболее приемлемый, на их взгляд, ответ. Как только правила выполнения задачи были усвоены и определено основное направление, действительная задача стала выполняться без каких-либо усилий со стороны сознания. Эти исследования подтвердили, что скрытая сторона сознания способна каким-то образом контролировать его деятельность. То, что опыт зависит не только от элементов сознания, но и от определяющих тенденций в работе подсознания, доказывало, что подсознание оказывает существенное влияние на поведение человека. Эта идея стала основополагающей в теории психоанализа Зигмунда Фрейда.

 

Комментарии

 

Итак, можно сделать вывод, что психология была внутренне противоречива с момента своего возникновения. Но, несмотря на все различия в своих подходах, психологи-первопроходцы были едины в своей цели, а именно: сделать психологию самостоятельной наукой.

 

Благодаря усилиям Вундта, Эббингауза, Брентано, Штумпфа и некоторых других ученых-исследователей психология более была (Heidbreder. 1935. P. 105).

 

Германии, однако, не удалось долго удерживать завоеванные позиции. Прошло не так уж и много времени, как в Соединенных Штатах появилась и стала развиваться психология Вундта в интерпретации его ученика Э. Б. Титченера.

 

 

Глава 5

 

Структурализм

 

Введение

 

Титченер всегда заявлял о себе как о приверженце системы Вундта, с которой он познакомился во время своего пребывания в Германии. Однако, приехав в США, он произвел в ней впечатляющие изменения и разработал свою собственную теорию, получившую название структурализма и представленную им как дальнейшее развитие взглядов Вундта. В действительности же, системы имели принципиальные различия, и термин мог применяться только в отношении подхода, использованного Титченером. В CLLIA структурализм получил известность в начале нашего века. Он играл заметную роль в развитии американской психологии в течение двух десятилетий - до тех пор, пока не был отвергнут новыми теориями. Хотя Титченер несомненно был влиятельной фигурой в мире науки, тем не менее еще при его жизни некоторые современники начали разрабатывать свои собственные направления исследований.

 

Вундт признавал существование элементов сознания, но его главной задачей была их организация или синтез в познавательные процессы более высокого уровня при помощи апперцепции, то есть осознанного восприятия. С точки зрения Вундта разум обладает силой для волевой организации элементов психики. Такой подход заметно отличался от пассивных, механистических представлений об ассоциациях, которые разделяли большинство британских эмпириков и ассоцианистов.

 

Титченер сосредоточил свои усилия на изучении элементов психики и их механической связи посредством ассоциации. Однако, он отказался от использования вундтовского учения об апперцепции и сконцентрировал свое внимание на самих элементах. С его точки зрения основная задача психологии заключалась в открытии этих элементарных составляющих сознания, то есть в разложении сознания на части и определении его структуры.

 

Структурализм - система психологии Титченера, которая имеет дело с сознательным опытом, зависящим от испытывающего его субъекта.

 

Эдуард Брадфорд Титченер (1867-1927)

 

Большая часть активной творческой жизни Титченера связана с его работой в Корнелльском университете Нью-Йорка. Каждая его лекция, на которой он неизменно появлялся облаченным в профессорскую мантию, представляла собой настоящее театральное представление. Сцену для этого представления готовили ассистенты ученого под его непосредственным наблюдением. Младший преподавательский состав, посещавший все его лекции, занимал места в первом ряду. Через отдельную дверь входил профессор Титченер и направлялся прямо на кафедру. Он полагал, что его оксфордская мантия и профессорская шапочка дают ему право считать себя непререкаемым авторитетом. Хотя Титченер учился у Вундта всего два года, он во многом напоминал своего учителя - как автократическим стилем руководства и приемами чтения лекций, так и бородой.

 

Страницы жизни

 

Титченер родился в Англии, в Чичестере. Он принадлежал к древнему, но обедневшему роду и привык с детства рассчитывать только на свои незаурядные умственные способности, благодаря которым смог добиться получения стипендий для продолжения образования. Сначала он учился в Малвернском колледже, а затем в Оксфордском университете, где изучал философию и классическую литературу, а позднее получил должность ассистента-исследователя на кафедре физиологии.

 

Находясь в Оксфорде, Титченер увлекся теориями Вундта, однако этот интерес не разделялся и не поощрялся никем из его коллег и наставников. Поэтому неудивительно, что он предпринял поездку в Лейпциг - тогдашнюю Мекку многих ученых-пилигримов - где стал заниматься под руководством Вундта и получил степень доктора в 1892 году.

 

У себя на родине Титченер собирался стать первопроходцем в области экспериментальной психологии. Однако, вернувшись в Англию, он обнаружил, что его коллеги весьма скептически относятся к новому научному подходу, который так полюбился ему. Поэтому, проработав в Оксфорде всего несколько месяцев, он отправился в США, чтобы преподавать психологию и руководить научной лабораторией в Корнелль-ском университете. В тот год, когда он покинул Англию, ему было 25 лет. Всю оставшуюся часть жизни он провел в Корнелле.

 

В период с 1893 по 1900 годы Титченер занимался оборудованием своей лаборатории, проведением исследований и написанием статей, число которых перевалило за шестьдесят. По мере того, как его направление в психологии привлекало в Корнелл все больше и больше студентов, он начал отходить от личного участия в экспериментальной работе, перекладывая задачу проведения опытов на своих учеников. Таким образом, именно благодаря исследованиям своих студентов Тит-ченер сумел накопить огромный экспериментальный материал. За 35 лет работы под его руководством были написаны свыше 50 докторских диссертаций по психологии, большая часть которых носила непосредственный отпечаток его идей. Используя свой авторитет, он выбирал для студентов темы исследований, которые представляли для него особенный интерес. В итоге это позволило ему создать собственную систему, получившую название структурализма, по его словам, (Roback. 1952. P. 184).

 

Титченер переводил книги Вундта с немецкого на английский. Закончив работу над переводом третьего издания , он обнаружил, что Вундт уже издал четвертое. Титченер перевел четвертое, но к этому времени неутомимый Вундт подготовил пятое.

 

Перечень книг самого Титченера включает (An Outline of Psychology, 1896 г.), (Primer of Psychology, 1898 г.) и четырехтомный труд под названием (Experimental Psychology: A Manual of Laboratory Practice), который считался (Benjiamin. 1988. P. 210). Отдельные тома последней книги, которые часто назывались просто , вызвали в США всплеск активности в области экспериментальной психологии и оказали влияние на целое поколение ученых, занимавшихся этой проблемой, Все учебники, написанные Титченером, пользовались большой популярностью и были переведены на русский, итальянский, немецкий, испанский и французский языки.

 

У Титченера было несколько хобби, которые отвлекали его силы и время от занятий психологией. Воскресными вечерами он дирижировал у себя дома небольшим любительским оркестром и в течение многих лет неофициально считался Корнелльского университета до тех пор, пока там не открылся музыкальный факультет. Интерес к нумизматике заставил Титченера взяться - со свойственной ему тщательностью - за изучение китайского и арабского языков, чтобы иметь возможность читать надписи на монетах. Титченер переписывался со многими своими коллегами, причем большинство его писем были отпечатаны на машинке и содержали дополнительные замечания, сделанные от руки.

 

С возрастом он все реже появлялся в обществе и все меньше участвовал в научной жизни университета. Титченер стал живой легендой Корнелла, хотя многие преподаватели не только не были с ним знакомы, но даже никогда его не видели. Большую часть своей научной работы он выполнял в стенах домашнего кабинета, проводя в университете сравнительно мало времени. После 1909 года он читал лекции один раз в неделю по понедельникам только в течение весеннего семестра. Доступ посетителей к Титченеру тщательно контролировался его женой, которая всячески оберегала мужа от случайных вторжений. Даже его ученики могли звонить ему домой только в самых крайних случаях.

 

Хотя Титченер обладал деспотическими манерами немецкого профессора, все же он мог быть добрым и заботливым в отношении своих студентов и коллег - особенно, если они оказывали ему почтение и уважение в той мере, в какой он считал это необходимым. В университете рассказывались истории о том, как молодые преподаватели и аспиранты, безо всякого принуждения, мыли его машину и вставляли оконные стекла в его доме, движимые лишь чувствами искреннего уважения и восхищения.

 

Один из его учеников, Карл Далленбах, приводил высказывание Титченера о том, что (Dallenbach. 1967. P. 91). Неудивительно, что многие его студенты начали курить сигары - по крайней мере, в присутствии знаменитого ученого. Другая аспирантка, Кора Фридлайн рассказывала, как во время обсуждения ее доклада у Титченера, постоянно курившего сигары, внезапно задымилась борода. Это случилось как раз в момент его выступления, которое никто из слушателей не осмеливался прервать. Наконец, собравшись с силами, Кора Фридлайн произнесла: . В результате инцидента пострадали нс только борода Титченера, но и его рубашка и даже нижнее белье.

 

Забота Титченера о своих студентах не закапчивалась с окончанием ими университета, как нс заканчивалось при этом и его влияние на их жизнь. К примеру, Даллепбах после получения степени доктора собирался идти работать в медицинскую школу, но Титченер добился для него места преподавателя в Орегонском университете. Далленбах полагал, что его учитель одобрит принятое им решение работать в школе, но оказался не прав. (Dallenbach. 1967. P. 91).

 

Отношения Титченера с психологами, нс входящими в его группу, иногда принимали натянутый характер. Вскоре после своего избрания в члены Американской ассоциации психологов он заявил о своем выходе из этой организации, так как ассоциация отказалась исключить из своих рядов одного ученого, обвиненного им в плагиате. Рассказывают, что друзья Титченера в течение многих лет продолжали платить за него членские взносы, только чтобы он по-прежнему оставался ее членом.

 

Начиная с 1904 года группа психологов, назвавшая себя титчене-ровскими эксперименталистами, стала проводить регулярные встречи, посвященные обсуждениям результатов своих исследований. Титченер сам устанавливал порядок проведения этих встреч, определял темы для дискуссий и решал, кого из гостей следует пригласить. Неписаное правило запрещало присутствие женщин во время обсуждения работ. Один из студентов вспоминал, что Титченер хотел (Boring. 1967. P. 315).

 

Несколько студенток из колледжа Брин Moop, штат Пенсильвания, высказали пожелание присутствовать на собраниях группы, но получили отказ. Однажды им все же удалось проникнуть в помещение, где слушались доклады, и спрятаться там под столом. Невеста Боринга и другие студентки находились в соседней комнате, (Boring. 1967. P. 322).

 

Несмотря на то, что Титченер продолжал запрещать женщинам присутствовать на встречах группы эксперименталистов, в вопросе равноправия полов он придерживался самых передовых взглядов. На свои курсы в Корнелле он начал принимать аспиранток задолго до того, как это стали делать в Гарвардском и Колумбийском университетах. Из 56 его учеников, защитивших докторские диссертации, более трети составили женщины (Furumoto. 1988). (Evans. 1991. P. 90). Титченер покровительствовал женщинам, стремящимся занять препо давательские должности, хотя такие действия казались многим его коллегам чересчур смелыми. Известен случай, когда он смог добиться назначения преподавателем одной из своих учениц, даже несмотря на возражения декана.

 

Первой аспиранткой, защитившей докторскую диссертацию по психологии, была Маргарет Флой Уошбэрн. Кроме того, она оказалась и первой из всех учеников Титченера, получившей докторскую степень. , - вспоминала она позднее (Washbum. 1932. P. 340). Уошбэрн не смогла поступить в аспирантуру Колумбийского университета, как собиралась сделать сначала, поскольку туда не принимали женщин. Однако ее принял Титче-нер, и после защиты диссертации в Корнелльском университете она начала свою успешную карьеру ученого-психолога. Уошбэрн была автором серьезного исследования по проблемам сравнительной психологии (Animal mind, 1908 г.) и стала первой женщиной-психологом, избранной в Национальную академию наук. Она исполняла должность президента Американской психологической ассоциации и была основателем Вассарского колледжа - (Scarborough. 1990. P. 314).

 

Мы упоминаем об успехах Уошбэрн, чтобы обратить внимание на ту поддержку, которую Титченер оказывал психологам-женщинам в продолжение всей своей жизни. Для них он охотно распахивал двери своей лаборатории, держа их закрытыми для многих психологов-мужчин.

 

Около 1910 года Титченер начал писать книгу, в которой собирался наиболее полно отразить свою систему взглядов. К сожалению, он умер в возрасте 60 лет от опухоли мозга, прежде чем смог закончить работу. После его смерти несколько глав этой книги были опубликованы в научных журналах, а затем и в отдельном издании. Говорят, что в Корнелльском университете до сих пор можно увидеть заспиртованный мозг Титченера.

 

Система взглядов: содержание сознательного опыта

 

Согласно Титченеру, предмет психологии заключается в изучении сознательного опыта, так как именно такой опыт зависит от испытуемого субъекта. Этот вид знаний отличен от того, который получают ученые, исследующие традиционные проблемы естественных наук. Например, звуки и свет являются предметами изучения и физики, и психологии. Однако физики исследуют явления с точки зрения протекания физических процессов, а психологи изучают, как они наблюдаются и воспринимаются людьми.

 

Как утверждал Титченер, все прочие науки, кроме психологии, нс-зависимы от испытуемого субъекта. Для пояснения этой мысли он предлагал рассмотреть простой пример. Пусть температура воздуха в комнате составляет 85 градусов по Фаренгейту. Очевидно, что это значение не будет зависеть от того, есть кто-то в комнате или нет.

 

Однако, когда в комнате присутствуют наблюдатели и сообщают о том, что они страдают от жары, то такое восприятие зависит от их переживаний. Согласно Титченеру, подобный тип опыта и является единственным настоящим предметом изучения психологии.

 

Титченер предупреждал, что при изучении сознательного опыта нельзя допускать так называемой ошибки стимула - то есть смешения психических процессов восприятия объекта и влияния самого объекта.

 

Например, наблюдатели, которые видят яблоко и описывают его просто как яблоко, не определяя цвет и форму, которые они также воспринимают, совершают . Объект наблюдения, по мнению Тит-ченера, должен описываться не обыденным языком, а языком терминов осознанного его восприятия.

 

Когда наблюдатели фокусируют свое внимание на стимулах объекта, а не на психических процессах, они не могут отличить то, что они знали об этом предмете раньше (то есть то, что в нашем примере называется яблоком) от своего непосредственного восприятия его в данный момент. Все наблюдатели на самом деле знают о яблоке то, что оно красное, блестящее и круглое. Когда они описывают что-нибудь еще, кроме цвета, яркости и геометрических характеристик, они истолковывают свое восприятие объекта, не наблюдая его, - то есть имеют дело с опосредованным, а не непосредственным опытом.

 

Титченер определял сознание как сумму наших переживаний, существующих в данный момент времени, а разум как сумму наших переживаний, накопленных в течение жизни. Сознание и разум во многом схожи - за исключением того, что сознание включает в себя психические процессы, происходящие в текущий момент, а разум содержит в себе общий итог этих процессов.

 

Структурная психология представляла собой чистую науку, не имеющую прикладного значения. Титченер заявлял, что в ее задачи не входит лечение , изменение человеческого сознания или реформирование общества. Ее единственно правильной целью является открытие сути или структуры психики. Он верил в то, что ученые не должны беспокоиться о практической ценности своих исследований. По этой причине он возражал против развития детской психологии, зоопсихологии и других направлений, которые не включали в себя самоанализ и не подходили для его поисков сути сознания.

 

Интроспекция

 

Титченеровский способ интроспекции, или самонаблюдения, доверялся наблюдателям, которые были обучены описывать состояние своего сознания, а не воспринимаемые стимулы. Титченер понимал, что каждый человек учится описывать переживания в терминах стимулов - например, называя красный, блестящий и круглый предмет яблоком - и что в повседневной жизни это полезно и необходимо. Однако в его лаборатории такой подход считался неграмотным.

 

Для описания своего собственного метода Титченер применял термин систематической экспериментальной интроспекции, введенный Кюльпе. Подобно Кюльпе, он использовал подробные, качественные, субъективные сообщения о психической деятельности наблюдаемых субъектов в процессе интроспекции. Титченер выступал против подхода Вундта, главное внимание уделявшего объективным, количественным показателям, поскольку был убежден, что такой метод не позволяет выявить элементарные ощущения и образы, возникающие в сознании. В этом была суть его системы - не синтез элементов посредством ап-перцепции, а разложение сложного осознанного опыта на составляющие. Титченер придавал особое значение исследованию отдельных частей, в то время как Вундт делал упор на изучении целого. Подобно большинству английских эмпириков и ассоцианистов, Титченер стремился к открытию атомов человеческой психики.

 

Титченер, как это видно из его отношения к наблюдателям, которые обеспечивали его необходимыми данными, испытывал влияние механистической философии. В своих научных работах он иногда называет субъектов исследований реагентами. Этим термином, используемым преимущественно в химии, обозначают вещества, которые в силу своих способностей к некоторым реакциям применяются для обнаружения других веществ или для их количественного измерения. Реагент является пассивным реактивом, используемым для выявления определенных реакций (Schultz. 1969).

 

Применяя это понятие к наблюдателям из лаборатории Титченера, мы можем заметить, что он рассматривал этих людей в качестве своего рода механических записывающих устройств, объективно отмечающих характеристики стимулов, которые они наблюдали. Таким образом, эти люди считались просто бесстрастными механизмами. Титченер писал, что отлаженное наблюдение должно стать настолько привычным и машинальным, чтобы превратиться в практически бессознательный процесс.

 

Если наблюдатели в лаборатории могли рассматриваться в качестве машин, то и всех людей можно было точно так же считать машинами. Эта точка зрения отражала продолжавшееся влияние механистического восприятия Вселенной, идущего от Галилея и Ньютона. Следует заметить, что эта концепция не исчезла и после окончательного развенчания структурализма. По мере дальнейшего знакомства с историей психологии мы увидим, что использование этого образа человека-механизма характерно для всей экспериментальной психологии первой половины XX века.

 

Титченер был убежден в том, что интроспективное наблюдение в психологии тоже должно быть экспериментальным. Он тщательно следовал правилам научного опыта, отмечая, что:

 

эксперимент представляет собой наблюдение, которое может быть повторено, изолировано и изменено. Чем чаще вы можете повторить наблюдение, тем вероятнее, что вы ясно увидите исследуемые явления и сможете их подробно описать. Чем строже вы можете изолировать наблюдение от влияния посторонних факторов, тем проше становится ваша задача и тем меньше опасность того, что вы собьетесь с пути под влиянием случайных обстоятельств или встанете на ошибочную точку зрения. Чем шире ваши возможности варьирования наблюдения, тем более ясным будет проступать единообразие опыта и тем больше у вас будет шансов открытия закономерности. Все лабораторное оборудование, все приборы и инструменты изобретаются и создаются, исходя из этой задачи: дать ученому возможность повторить, изолировать и варьировать свои наблюдения. (Titchcner. 1909. P. 20.)

 

Люди, выступавшие в роли реагентов в лаборатории Титченсра, исследовали влияние различных стимулов и проводили длительное и подробное самонаблюдение своих переживаний. Проведение интроспекции представляло собой серьезную задачу, и аспиранты, занятые этой проблемой, уделяли ей много сил и времени.

 

Одна из учениц Титченера, Кора Фридлейн, вспоминала о том времени, когда в Корнелльской лаборатории проводились исследования органической чувствительности. Для этих исследований всем наблюдателям с утра вводили через рот желудочные зонды, с которыми они ходили весь день вплоть до самого вечера. Сначала, при введении зонда, многие испытывали приступы рвоты, но постепенно смогли привыкнуть к этой процедуре. В течение дня они несколько раз появлялись в лаборатории. Через трубку зонда им вливали в желудок теплую или холодную воду, и они наблюдали свои ощущения.

 

Иногда интроспекция затрагивала и некоторые деликатные стороны личной жизни аспирантов. Например, от них требовали подробной записи об ощущениях, испытываемых в процессе мочеиспускания и дефекации.

 

К сожалению, не сохранились результаты одного интересного интроспективного исследования. Для его проведения женатых аспирантов просили делать записи об их ощущениях во время полового акта и даже прикреплять к своим телам специальные приборы для регистрации физиологических реакций организма.

 

Впоследствии, в 1960 году, об этих экспериментах рассказала Кора Фридлейн, но в то вре.мя о них старались не распространяться. Все же информация о таких исследованиях гуляла по всему университетскому городку, создавая лаборатории психологии репутацию не самого благопристойного места. Поэтому заведующие женскими общежитиями запрещали своим студенткам посещать ее в темное время суток. Когда же прошел слух о том, что к желудочным зондам, которые глотают аспиранты, прикрепляются презервативы, в женских общежитиях пришли к выводу, что это место опасно для любого нормального человека.

 

Материалы о менее необычных исследованиях, проведенных в лаборатории Титченера, описаны в его учебнике, фрагменты из которого приведены в конце главы.

 

Элементы сознания

 

Согласно Титченеру, тремя основными задачами психологии являются:

 

1) разбиение сознательных процессов на простейшие составляющие:

 

2) определение законов, по которым происходит их объединение;

 

3) связь элементов сознания с физиологическими состояниями.

 

Таким образом, цели титченеровской структурной психологии совпадали с целями естественных наук. Ведь в самом деле, после того, как ученые выбирают, какую область природы они собираются изучать, они начинают выявлять ее элементы, показывать, как эти элементы объединяются в сложном явлении и формулируют законы, управляющие этим явлением. Основная часть исследований Титченера была посвящена первой задаче - обнаружению элементов сознания.

 

Титченер предложил считать тремя основными элементами структуры сознания следующие: ощущения, образы и эмоциональные состояния. Ощущения являются основными элементами восприятия и даются нам в виде звуков, зримых образов, запахов и других переживаний, вызываемых в нас физическими объектами окружающего пространства. Образы представляют собой элементы идей и отражают переживания, которые не связаны с текущим моментом, - например, происходящие в нашей памяти. Эмоциональные состояния являются выражениями душевных переживаний и проявляются в таких чувствах, как любовь, ненависть или печаль.

 

В своих (1896 г.) Титченер представил список элементарных ощущений, выявленных им в процессе исследований. Он включал в себя более 44 000 наименований, из которых 32 820 относились к зрительным и 11 600 к звуковым. Каждый элемент рассматривался как осознанный и имеющий свои отличия - кроме того, он мог быть объединен с другими для образования более сложных ощущений и идей.

 

Являясь базовыми элементами, не подлежащими дальнейшему делению, они, подобно химическим элементам, могли быть объединены в отдельные группы. Несмотря на свою простоту, психические элементы имеют характеристики, позволяющие нам отличать их друг от друга. К предложенным Вундтом свойствам качества и интенсивности Титче-нер добавил свойства длительности и отчетливости. Он считал эти четыре признака основными характеристиками всех ощущений и полагал, что они, в определенной степени, присутствуют в каждом из них.

 

Качество, которое может быть определено, например, такими словами, как или , представляет собой характеристику, позволяющую отличить один элемент от другого. Интенсивность определяется силой, слабостью, громкостью или яркостью ощущений. Длительность характеризует продолжительность ощущения во времени. Отчетливость определяет роль внимания в сознательном переживании. Другими словами, то, что находится в фокусе нашего внимания, представляется нам более отчетливым, чем то, на что наше внимание в данный момент не направлено.

 

Ощущения и образы обладают всеми четырьмя этими признаками, а эмоциональные состояния имеют только качество, интенсивность и продолжительность. Титченер считал, что отсутствие у них отчетливости объясняется тем, что концентрация внимания непосредственно на эмоциях невозможна. Поэтому при попытке направить наше внимание на такие чувства, как, например, печаль или удовольствие, они пропадают. Некоторые сенсорные процессы, в частности зрение и осязание, обладают свойством экстенсивности, поскольку имеют дело с пространственными параметрами объектов.

 

Все сознательные процессы могут быть сведены к одному из этих свойств. Открытия, сделанные Кюльпе в его лаборатории в Вюрцбурге, не заставили Титченера пересмотреть свою точку зрения. Он признавал, что некоторые нечетко определенные свойства могут проявляться в процессе мышления, но предполагал, что они все же относятся к ощущениям или образам. Титченер утверждал, что объекты исследований Кюльпе стали жертвой , поскольку большее внимание уделяли самому объекту, чем своим сознательным процессам.

 

Аспиранты Титченера выполнили в Корнелле множество исследований, посвященных анализу эмоциональных состояний. Их результаты позволили ему отказаться от трехмерной теории чувств Вундта. Титче-нер выдвинул предположение о том, что чувства имеют всего одну ось измерения - удовольствие/неудовольствие. Он отрицал предположения Вундта о других параметрах измерения чувств, таких как напряже-ние/расслабление и возбуждение/депрессия.

 

Ближе к концу жизни Титченер начал кардинально менять свою систему взглядов. Начиная с 1918 года он исключил из своих лекций тему о психических элементах. Вместо этого он стал высказывать предположения о том, что психология должна изучать не базовые психические элементы, а преимущественно различия в процессах восприятия, оценивая такие характеристики, как качество, интенсивность, длительность, отчетливость и экстенсивность. Семь лет спустя, обращаясь к своим аспирантам, он написал: (Evans, 1972. P. 174).

 

В начале 20-х годов Титченер начал подвергать сомнению даже сам термин и предпочитал называть свою систему экзистенциальной психологией. Он также стал пересматривать интроспективный метод и отдавать предпочтение феноменологическому подходу, изучая переживания как таковые, не пытаясь разбить их на составляющие.

 

Это были впечатляющие перемены в его взглядах, и, если бы Тит-ченер прожил дольше и смог реализовать их на практике, то, возможно, что они кардинальным образом изменили бы лицо (а, возможно, и судьбу) структурной психологии. Они также, возможно, могли бы придать больше гибкости и открытости тем представителям научного мира, которые лишь любят приписывать себе эти качества, но на самом деле отнюдь не обладают ими. Свидетельства перемен, произошедших с Тит-ченером, были собраны воедино в результате скрупулезного исследования его писем и конспектов лекций (Evans. 1972; Henie. 1974). Хотя эти идеи формально не вошли в психологическую систему Титченера, они указывают направление движения его мысли - движения, прерванного смертью, не позволившей ему достичь новой цели.

 

Первоисточники по истории структурализма: из Э. Б. Титченера

 

Следующие материалы, позаимствованные из популярного , вышедшего в 1909 году, описывают общепринятую концепцию структурализма в отношении предмета и методологии новой науки психологии.

 

Возможно, кому-то покажется удивительным то, что мы предлагаем вам прочитать отдельные фрагменты работ Титченера, написанные почти 90 лет тому назад. Ведь вы только что познакомились с его системой в этой книге, а ваш преподаватель объяснял вам ее смысл на занятиях. Все же эти отрывки следует прочитать для того, чтобы получить более глубокое понимание подхода Титченера к проблемам психологии. Однако, постарайтесь не забывать, что и авторы книги, и ваш преподаватель излагали свой собственный взгляд и собственное понимание изучаемой проблемы. Возможно, они сокращали, резюмировали и синтезировали исходный материал, чтобы извлечь из него самое существенное. Однако при этом процессе, безусловно сохранившим основные мысли ученого, уникальность его стиля и формы изложения могли быть утрачены.

 

Чтобы лучше понять взгляды Титченера, в идеале необходимо прочитать все материалы, которые использовались авторами для написания их книги, а преподавателями - для составления конспекта их лекций. Разумеется, в рамках одного семестра это невозможно. По этой причине мы приводим отрывки оригиналов работ авторов, принадлежащих к самым важным научным направлениям. Из этих фрагментов вы увидите, как сами ученые описывали свой собственный подход к психологии, и познакомитесь со стилем изложения и объяснения проблем, изучаемых предыдущими поколениями студентов.

 

Перед каждым из пяти отрывков из подлинных работ, включенных в эту книгу, мы будем обращать ваше внимание на те важные моменты, которые обеспечат вам основу для правильного понимания приведенных текстов.

 

В описании структурной психологии Титченера, приведенной ниже, он рассматривает следующие вопросы:

 

1. Различие между опытом, зависящим от субъекта исследования, и опытом, не зависящим от субъекта исследования, с приведением примеров.

 

2. Смысл самонаблюдения или интроспекции и ее связь с наблюдением, используемым в других науках.

 

3. Цель структурализма и сходство между психологией и естественными науками с точки зрения получения ответов на основные вопросы , и

 

Все человеческие знания получены из опыта; другого источника знаний не существует. Но, как мы уже видели, человеческий опыт может рассматриваться с различных точек зрения. Предположим, что мы берем две, по возможности максимально далеких друг от друга точки зрения и выясняем для себя, какой же опыт будет получен в обоих случаях. В первом случае мы будем рассматривать опыт полностью независящим от конкретной личности - то есть будем предполагать, что он существует безотносительно к тому, получает ли его кто-нибудь или нет. Во втором случае мы будем рассматривать опыт полностью зависящим от личности - то есть будем предполагать, что он возникает только в том случае, если кто-то его воспринимает. Трудно найти более несхожие точки зрения. В чем же будет различие сущности опыта при взгляде с каждой из них?

 

Возьмем, для начала, три понятия, с которых обычно начинается знакомство с физикой: пространство, время и массу. Физическое пространство, которое является одновременно геометрическим, астрономическим и геологическим пространством, постоянно и неизменно в каждой своей точке. Его единицей является сантиметр; и сантиметр всегда будет сантиметром, где бы вы его ни использовали. Физическое время также неизменно, и его неизменной единицей является секунда. Постоянна и физическая масса, и ее единица, грамм, всегда и везде одинакова. В этих трех примерах мы имеем опыт восприятия пространства, времени и массы, рассматриваемый независимо от личности экспериментатора.

 

Теперь перейдем на другую точку зрения, принимающую во внимание субъект эксперимента. Две вертикальные линии, изображенные на рис. 5.1, физически равновелики; их длина, выраженная в сантиметрах, одинакова. Но для вас, непосредственно рассматривающего их, они кажутся разными. Час времени, проведенного в зале ожидания захолустной станции, физически с точностью до секунды равен часу времени, проведенному в театральном зале на представлении веселой пьесы. Вам же он не покажется одинаковым, так как в одном месте будет тянуться медленно, а в другом пролетит быстро. Возьмите две круглых картонных коробки разного диаметра (например, 2 и 8 сантиметров) и насыпьте в них песку, так, чтобы обе весили, допустим, по 50 граммов. При этом физические массы коробок будут равны, и, помещенные на чашки весов, они уравновесят друг друга. Однако, если вы поднимите их в обеих руках одновременно или станете поднимать одной и той же рукой по очереди, коробка меньшего диаметра покажется более тяжелой. Здесь мы имеем пример опыта восприятия пространства, времени и массы, зависящих от субъекта исследования. Первая точка зрения дает нам факты и законы физики; вторая точка зрения дает нам факты и законы психологии.

 

Теперь обратимся к другим явлениям, которые также рассматриваются в учебниках физики: теплоте, звуку и свету. Теплота, как определяет его физика, представляет собой энергию молекулярного движения - другими словами, теплота является формой энергии, возникающей благодаря перемещению частиц тела между собой. Тепловые лучи, наряду с лучами света, относятся к так называемой лучистой энергии, то есть энергии, которая распространяется за счет волнового движения светящихся частиц эфира, которыми наполнено пространство. Звук является формой энергии, возникающей вследствие колебания тел. Он распространяется благодаря волновым движениям упругой среды, которая может быть твердой, жидкой или газообразной. Если сказать кратко, то теплота - это перемещение молекул, свет - это волновое движение эфира, а звук - волновое движение воздуха.

 

Физический мир, в котором эти виды опыта рассматриваются как независимые от субъекта исследования, не является ни теплым, ни холодным, ни темным, ни светлым, ни шумным, ни безмолвным. И только когда опыт рассматривается зависящим от человека, тогда мы получаем тепло и холод, множество цветов - помимо черного и белого, различные тона звука - от резких до глухих. Все это является предметом изучения психологии.

 

Метод психологии. Научный метод психологии может быть определен одним словом наблюдение, единственный способ исследования состоит в наблюдении явлений, которые образуют предмет науки. Наблюдение подразумевает два условия: внимательное отношение к явлению и фиксация его проявлений - то есть четкое и ясное переживание и отчет об опыте, сделанный словесно или на языке формул.

 

Таким образом, методом исследования в психологии является наблюдение. Чтобы отличить его от наблюдения внешнего, применяемого в естественных науках, наблюдение в психологии, направленное на внутренние психические процессы наблюдателя, получило название интроспекции. Но это различие в терминах не должно мешать нам видеть сходство сути обоих методов. Чтобы лучше понять сказанное, обратимся к типичным примерам. Начнем с двух самых несложных.

 

1. Предположим, что перед вами находятся два бумажных диска: один целиком фиолетовый, а другой наполовину красный, наполовину синий. Если быстро вращать второй диск, то красный и синий цвета смешаются, и вы увидите сине-красный цвет, то есть разновидность фиолетового. Вам остается только подобрать соответствующую пропорцию между красным и синим, чтобы фиолетовые цвета обоих дисков в точности совпадали. Вы можете сколько угодно раз повторить свои наблюдения; вы можете перейти в другую комнату, чтобы изолировать их от влияния других людей, которые могут мешать вашему восприятию цветов; вы можете изменять свои наблюдения, используя один и тот же фиолетовый диск сначала с одним двухцветным, имеющим более яркий синий цвет, а затем с другим двухцветным, имеющим более яркий красный цвет.

 

2. Теперь предположим, что в вашем присутствии берется аккорд из трех звуков, и вас просят определить, из скольких тонов он состоит. Вы можете повторять это наблюдение; можете изолировать его, работая в другой, более спокойной комнате; можете видоизменять его, переходя на другие октавы.

 

Очевидно, что в обоих случаях практически нет разницы между двумя видами наблюдений. Вы используете тот же самый метод, который использовали бы для подсчета качаний маятника или снятия показаний со шкалы гальванометра в физической лаборатории. Разница состоит в сути предмета: цвета диска и тона звука являются примерами зависимого, а не независимого опыта, но метод наблюдения остается тем же.

 

Теперь рассмотрим несколько случаев, в которых проблема интроспекции оказывается более сложной.

 

1. Представьте, что в вашем присутствии произносится какое-то слово, а затем вас просят наблюдать эффект, который этот стимул произведет на ваше сознание: как это слово повлияло на вас, какие идеи вызвало и так далее. Наблюдение можно повторить; оно может быть изолировано и проведено, например, в темной, тихой комнате, где вас никто не будет беспокоить; его можно видоизменить, произнося другие слова или показывая их на экране. В этом случае, по-видимому, будет разница между интроспекцией и наблюдением внешних событий.

 

Человек, наблюдающий ход химической реакции или движение микроскопических существ, может время от времени бегло отмечать различные фазы протекающего перед его глазами явления. Но если вы попытаетесь рассказать об изменениях в вашем сознании в то время, когда они там происходят, ваше сознание будет этому препятствовать; ваш перевод психического переживания на язык слов привнесет в ваше истинное переживание влияние новых факторов.

 

2. Теперь представьте, что вы наблюдаете за своим внутренним чувством или эмоциональным состоянием: разочарованием, раздражением, гневом или досадой. Экспериментальный контроль при этом возможен; подходящие ситуации могут быть созданы, а в психологической лаборатории эти чувства могут быть вызваны вновь, изолированы и изменены. Но ваше сознание будет мешать вашему наблюдению за ними еще сильнее, чем в предыдущих случаях. Хладнокровное рассмотрение эмоций оказывает на них губительное влияние; ваш гнев исчезает, разочарование улетучивается, как только вы начинаете их исследовать.

 

Чтобы справиться с этой трудностью применения интроспективного метода, студентам-психологам обычно рекомендуется откладывать свои наблюдения за тем или иным процессом до момента его окончания, а затем вернуться к нему и описать по памяти. Интроспекция, таким образом, становится ретроспекци-ей; образно говоря, интроспекция превращается в посмертное изучение эмоций. Это правило, без сомнения, очень полезно для начинающих исследователей; но в некоторых случаях его применение целесообразно и для опытных психологов. Все же отметим, что оно не является универсальным. Мы должны помнить, что исследуемое явление может быть повторено. Таким образом, нет причин, почему наблюдатель, к которому обращено произнесенное слово или в котором возникло исследуемое чувство, не должен сразу сообщать о первом этапе своего внутреннего опыта: о немедленном эффекте произнесенного слова или о начальном моменте процесса возникновения эмоций.

 

Разумеется, такой отчет прерывает наблюдение. Но после того, как будет сделано точное описание первой стадии процесса, можно проводить дальнейшие наблюдения и описывать вторую, третью и все последующие стадии; таким образом можно получить полный отчет об исследуемом процессе. Теоретически существует опасность того, что отдельные стадии изучаемого процесса будут искусственно разделены между собой; сознание - это поток, непрерывный процесс, и, если мы разделяем его на части, то существует риск потери связей между этими частями. Однако практика показала, что опасность потери этих связей крайне незначительна; мы всегда можем обратиться за помощью к ретроспекции и сравнить отдельные результаты с цельным воспоминанием о переживании, хранящемся в нашей памяти.

 

Кроме того, у опытных наблюдателей появляется интроспективная привычка, прочно укореняющаяся в их подходе к исследованиям; поэтому во время наблюдения они могут делать не только мысленные замечания о процессе, не вмешиваясь в работу сознания, но и выполнять записи о его развитии - подобно тому, как ведут их гистологи, не отрывая глаз от окуляра микроскопа.

 

В принципе, в этих случаях интроспекция становится похожей на внешнее наблюдение. Объекты наблюдения отличны друг от друга; они являются объектами зависимого, а не независимого опыта; похоже, что они неуловимы и мимолетны. Иногда они не поддаются наблюдению; они должны быть сохранены в памяти, подобно тончайшей ткани в затвердевающей жидкости, прежде чем могут быть исследованы. Точка зрения наблюдателя также иная; это точка зрения человеческой жизни и человеческого интереса, а не отчужденности и обособленности. Но в общем смысле метод психологии похож на метод физики.

 

Однако нельзя забывать, что в то время как методы психологии и физики в основном схожи, предмет исследования этих наук абсолютно различен. В конечном итоге, как мы видели, предметом всех наук является мир человеческого опыта; но мы также видели, что различные аспекты этого опыта трактуются физиками совершенно иначе, чем психологами. Похожесть используемых методов может вызвать в нас искушение перенестись с одного аспекта на другой, как в случае, когда учебник физики содержит главу о зрении и чувстве цвета или когда в учебнике психологии есть параграфы, содержащие неверные суждения о природе; но эта путаница в отношении предмета неизбежно должна привести к путанице в мышлении. Так как все науки имеют дело с миром человеческого опыта, естественно, что научный метод, к какому бы аспекту опыта он ни прилагался, останется, в принципе, тем же самым.

 

С другой стороны, когда мы решаем исследовать некоторые особые аспекты опыта, необходимо строго придерживаться этого направления и не менять точку зрения в процессе исследования. Следовательно, это большое преимущество, что мы имеем два вида наблюдения, внешнее и внутреннее, которые берут свое начало от разных точек зрения психологии и физики. Использование понятия интроспекции служит постоянным напоминанием того, что мы работаем в области психологии и наблюдаем зависимые аспекты мира переживаний.

 

Как мы уже отмечали раньше, наблюдение подразумевает наличие двух моментов: внимания к явлению и регистрацию явления. Внимание необходимо поддерживать на максимально возможном уровне концентрации; регистрация должна быть фотографически точной. Такое наблюдение представляет собой тяжелую и утомительную работу, а интроспекция, в целом, оказывается трудней и утомительней наблюдения внешних событий. Чтобы гарантировать получение надежных результатов, мы должны быть беспристрастными и непредубежденными, принимать факты такими, какие они есть на самом деле, и не пытаться подогнать их к теории, которой мы отдаем предпочтение: мы должны работать только тогда, когда этому благоприятствует наше настроение, когда мы не переутомлены и здоровы, свободны от забот и тревог и не испытываем влияния окружающей обстановки.

 

Если эти правила не соблюдаются, то все эксперименты окажутся бесполезными. В психологической лаборатории экспериментатору создаются наилучшие условия; помещение, в котором он работает, должно обеспечивать возможность повтора наблюдения и изменения определяющих его факторов, при этом ничто не должно мешать отчетливому отражению наблюдаемого процесса в сознании наблюдателя. Однако все это будет напрасным, если сам наблюдатель не придет на работу в хорошем настроении, полным внимания и готовности к адекватному словесному переводу своих переживаний.

 

Проблема психологии. Любая наука всегда ищет ответы на три вопроса о предмете своего исследования. Этими вопросами являются , и Но что, если, отбросив ненужные усложнения, свести определение к простейшим словам, представляющим собой этот предмет? Каким образом он проявляется в том виде, в каком мы его знаем, и как располагаются и объединяются его составные элементы? И, наконец, почему он проявляется сейчас именно в таком сочетании и в таком порядке? Ответы на все эти вопросы должны быть получены с помощью науки.

 

Ответ на вопрос является задачей анализа. Естественные науки, к примеру, с помощью анализа пытаются свести мир независимого опыта к его простейшим составляющим и приходят, таким образом, к различным химическим элементам. Ответ на вопрос является задачей синтеза. Естественные науки прослеживают поведение различных комбинаций элементов и открывают законы природы. Когда получены ответы на эти два вопроса, мы имеем описание физического явления.

 

Но наука задает следующий вопрос о том, почему данное явление происходит именно таким, а не другим образом; и она отвечает на вопрос , обнажая причину, по которой наблюдаемое явление имеет такие последствия. Прошлой ночью появилась роса, потому что поверхность земли была теплее, чем нижний слой воздуха; роса образуется на стекле, а не на железе, потому что теплопроводность стекла ниже теплопроводности железа. Когда устанавливается причина физического явления, говорят, что явление получило свое объяснение.

 

Итак, в том, что касается описания, задачи психологии и физики во многом похожи. Психолог прежде всего пытается разложить психические переживания на простейшие составляющие. Затем он использует сознание конкретного индивидуума и исследует его снова и снова, шаг за шагом, процесс за процессом - до тех пор, пока не исчерпает возможности анализа. Он выделяет психические процессы, не поддающиеся дроблению и представляющие собой простейшие неделимые составляющие, которые даже частично не могут быть сведены к другим процессам. Затем эта работа продолжается с сознанием других индивидуумов до тех пор, пока он не сможет с уверенностью установить природу и количество простейших психических процессов.

 

Затем он приступает к задаче синтеза. Он собирает эти элементы вместе в соответствии с условиями эксперимента: сначала он берет два, принадлежащих одному виду, затем несколько из этого вида, потом простейшие процессы разных видов; вскоре он начинает различать регулярность и единообразие происходящего, что, как мы видели, характеризует все человеческие переживания. Таким образом он учится формулировать законы о связях элементарных психических процес-сов^. Однако, если мы попытаемся разработать просто описательную психологию, то обнаружим, что она не позволит нам получить правильное представление о психике. Описательная психология будет в такой же степени соотноситься с научной психологией, в какой мере устаревший учебник природоведения соотносится с современным учебником биологии, или как знания, полученные школьником на уроках физики, соотносятся со знаниями настоящего ученого. Разумеется, она расскажет нам много о нашей психике; она содержит огромное количество результатов наблюдений, которые можно классифицировать, по большей части измерить и вывести из них общие законы. Но в ней не будет единства и последовательности; ей будет не хватать основополагающей идеи, роль которой в биологии играет закон эволюции, а в физике - закон сохра-^Фраза обнаруживает влияние на Титченера эмпириков и ассоцианистов и их механистического взгляда на проблему объединения. С точки зрения Вундта, элементы организуются или синтезируются посредством активного влияния разума, а не соединяются пассивно и механически.

 

нения энергии. Для того чтобы сделать психологию по-настоящему научной дисциплиной, мы должны заниматься не только описанием психики, но и ее объяснением. Мы должны дать ответ на вопрос

 

Но здесь нас подстерегает затруднение. Понятно, что мы не можем рассматривать один психический процесс как причину другого - кроме тех случаев, когда при изменении нашего окружения может возникнуть полностью новое сознание. Когда я впервые приезжаю в Афины или Рим, мои переживания вызываются не осознанием прошлых событий, а современными стимулами.

 

С другой стороны, мы также не можем рассматривать нервные процессы как причину процессов психических. Принцип психологического параллелизма устанавливает, что два вида событий - процессы в нервной системе и психические процессы - протекают без взаимного влияния друг на друга: в сущности они являются различными сторонами одного и того же опыта. Одно из них не может быть причиной другого.

 

Однако, изучая тело человека, нервную систему и ее органы, мы можем объяснить и психические явления. Деятельность нервной системы не является причиной поведения психики, но помогает лучшему ее пониманию. Она объясняет нашу психику, как карта объясняет появление мимолетных картин холмов, рек и городов, которые мы видим, проезжая по этим местам. Таким образом, обращение к нервной системе вводит в психологию именно то единство и последовательность, которых не может добиться описательная психология.

 

Физика дает объяснения явлению путем установления его причин; психология дает объяснения со ссылкой на те нервные процессы, которые взаимосвязаны с наблюдаемыми психическими явлениями. Мы можем объединить оба эти метода вместе, если определим наше объяснение как установление обстоятельств или условий, при которых происходит описываемое явление. Роса образуется в условиях разности температур воздуха и земли; мысли возникают в условиях определенных процессов в нервной системе. По сути дела, объект изучения и манера объяснения в обоих случаях одни и те же.

 

В заключение отметим, что как метод психологии в своей основе является и методом естественных наук, так и задача психологии во многом совпадает с задачей физики. Психолог отвечает на вопрос , разбивая психическое переживание на составляющие элементы. Он отвечает на вопрос , формулируя законы о связях этих элементов. Он отвечает на вопрос , объясняя психические процессы в терминах соответствующих параллельных процессов в нервной системе.

 

Программа его действий не нуждается в таком строгом порядке выполнения: он может получить подсказку о законе прежде, чем завершит анализ, а открытие нового чувствительного органа может подсказать наличие какого-либо элементарного процесса прежде, чем он сможет обнаружить его с помощью интроспекции. Все три вопроса тесно связаны между собой, и ответ на один вопрос помогает найти ответы на два других. Степень нашего прогресса в научной психологии зависит от нашей способности получить удовлетворительные ответы на каждый из них.

 

Критика структурализма

 

Нередко известность в истории получали те люди, которые активно выступали против устаревших взглядов. Однако в случае с Титчене-ром ситуация оказалась абсолютно противоположной, так как он, напротив, твердо придерживался старых воззрений, в то время как все вокруг их критиковали. Во втором десятилетии XX века в интеллектуальном климате Америки и Европы произошли значительные изменения, но официально опубликованное изложение системы Титченера осталось прежним. В результате многие психологи стали смотреть на его структурную психология как на несерьезную попытку остаться верным устаревшим принципам и методам.

 

Титченер верил, что он создает фундамент для психологии, но его достижения оказались только одной из ступеней в истории ее развития. Эпоха структурализма завершилась вместе с его смертью. То, что она длилась так долго, служит весомым доказательством значимости его личности.

 

Критика интроспекции

 

Самая суровая критика структурализма была направлена против метода интроспекции. Эти обвинения имеют гораздо большее отношение к интроспекции, применявшейся в лабораториях Титченера и Кюльпе, которые имели дело с субъективными сообщениями об элементах сознания, чем к методу внутренней перцепции Вундта, использовавшему более объективные, определенные количественно, реакции на внешние стимулы.

 

Применение интроспекции, в ее широком понимании, имело долгую историю, и ее критика стала привычным явлением. За сто лет до появления работ Титченера немецкий философ Иммануил Кант писал, что любая попытка интроспекции неизбежно приводит к изменению изучаемого сознательного опыта, поскольку вводит в его состав наблюдающий элемент.

 

Философ-позитивист Огюст Конт также критиковал интроспективный метод, утверждая, что, если рассудок способен наблюдать свою собственную деятельность, то он должен состоять из двух частей - наблюдающей и наблюдаемой, что, по мнению Конта, было невозможно (Wilson. 1991). За несколько десятилетий до того, как Титченер разработал свою структурную психологию, Конт писал:

 

Разум может наблюдать все явления, за исключением происходящих в нем самом... Наблюдающий и наблюдаемый органы в этом случае представляют собой одно и то же, а подобное действие не может быть безупречным и естественным. Для того, чтобы наблюдать, ваш ум должен прервать свою деятельность: однако, это и есть та деятельность, которую вы хотите наблюдать. Если вы не можете осуществлять ее, то не можете и наблюдать: если же вы ее осуществляете, то вам нечем производить наблюдение. Результаты применения такого метода соизмеримы с его абсурдностью (Cornte. 1830/1896. Vol. 1. P. 9).

 

В 1867 году английский врач Генри Модели в своей пространной работе по психопатологии продолжил критику интроспекции:

 

Среди приверженцев интроспекции существует мало согласия. Там же. где согласие присутствует, оно может быть отнесено за счет того. что интроспекционисты проходят тщательную подготовку и таким образом имеют предубеждения, которые сказываются на их наблюдениях. В силу существования патологии психики вряд ли можно доверять подобным самоотчетам. Интроспективное знание не может иметь той всеобщности, которой мы ждем от науки. Оно должно быть отнесено только к группе соответствующим образом подготовленных взрослых объектов исследования. Большинство типов поведения человека (привычек и поступков) осуществляется без сознательной взаимосвязи друг с другом. (Цит. по: Turner. 1967. P. 11.)

 

Таким образом, сомнения в возможностях интроспекции существовали задолго до того, как Титченер модернизировал и усовершенствовал этот метод с целью сделать его в большей степени отвечающим требованиям науки. Но по мере того, как его подход к интроспекции становился более точным, критика метода продолжалась.

 

Один из ее пунктов касался определения интроспекции. По-видимому, оно создавало проблемы и самому Титченеру, и он пытался найти выход из положения за счет связи определения с особыми условиями эксперимента. (Titchener. 1912b. P. 485).

 

Второе направление критики методологии Титченера было связано с вопросом о том, что же, собственно говоря, учились делать люди, занимавшиеся структурной интроспекцией. Обучавшиеся этому аспиранты Титченера получали инструкцию не использовать некоторые группы слов (так называемые смысловые слова), которые получили определенное закрепление в их словаре. Например, фраза: - для структуралиста была лишена научного смысла, поскольку слово являлось смысловым, основанным на ранее установленном общепринятом знании определенных комбинаций ощущений, которые мы выучили, чтобы распознавать и относить к специальной категории предметов.

 

Таким образом, наблюдение, выраженное фразой , ничего не могло сказать структуралисту о сознательном опыте наблюдателя. Структуралист был заинтересован не в наборе ощущений, заключенных в смысловом слове, а в особых элементарных формах опыта. Наблюдатели, которые произносили слово , совершали, по его мнению, .

 

Однако, если бы эти обыкновенные слова были исключены из лексикона, то как бы наблюдатели стали описывать свои переживания? Для этого требовалось разработать особый интроспективный язык. Поскольку Титченер (а также и Вундт) подчеркивал особую важность строгого контроля внешних условий эксперимента для обеспечения четкого определения сознательного опыта, то два наблюдателя должны были бы иметь одинаковые переживания, а полученные ими результаты должны были бы подтверждать друг друга. Так как эти сходные переживания наблюдались при строгом контроле за внешними условиями, то теоретически было бы возможно разработать для наблюдателей специальный рабочий словарь, свободный от значимых слов. В конце концов, именно из-за того, что переживания людей во многом сходны, они разработали и используют общие для них слова, передающие одно и то же значение.

 

Идея разработки интроспективного языка никогда не была реализована. Среди наблюдателей часто возникали разногласия даже при самом строгом контроле условий эксперимента. В разных лабораториях сторонники интроспекции получали разные результаты. Несогласие возникало даже среди наблюдателей в одной и той же лаборатории. Тем не менее Титченер утверждал, что согласованность данных будет в конце концов достигнута. Так что, если бы в свое время им было получено достаточное количество сходных результатов, то школа структурализма смогла бы просуществовать дольше.

 

Критики интроспекции также утверждали, что она на самом деле является формой ретроспекции, так как между самим опытом и сообщением о нем всегда проходит определенное время. Как было показано Эббингаузом, скорость нашего забывания имеет наивысшее значение сразу после опыта - так что, по-видимому, часть его должна утрачиваться прежде, чем завершится интроспекция и будет получен самоотчет. На это структуралисты отвечали, что, во-первых, их наблюдения проводятся с минимальным временным запаздыванием, и, во-вторых, по их предположениям, существует первичный психический образ, который поддерживает переживание до тех пор, пока наблюдатель не сделает о нем сообщение.

 

Мы отмечали, что использование интроспекции для исследования переживания может вызывать в нем изменения. Рассмотрим, в чем состоит трудность интроспекции сознательного состояния гнева. При сознательной концентрации внимания на этом состоянии и попытках его расчленения на отдельные составляющие сам гнев может ослабнуть или вовсе исчезнуть. Однако, Титченер верил, что опытные и хорошо подготовленные наблюдатели, имеющие постоянную практику, выполняют свою задачу автоматически, без сознательного изменения переживания.

 

Другие объекты критики системы Титченера

 

Метод интроспекции был не единственным объектом критики взглядов Титченера. Структурализм обвиняли в искусственности и стерильности подхода к разбиению сознательных процессов на отдельные элементы. Его противники утверждали, что весь опыт целиком не может быть восстановлен в исходном виде из его составляющих. Они заявляли о том, что переживание не возникает в нас в виде каких-то отдельных ощущений, образов или эмоциональных состояний, а является совокупностью этих факторов. Поэтому какая-то часть сознательного опыта неизбежно теряется при любой искусственной попытке его расчленения. В дальнейшем мы увидим, что школа гештальт-психологии использовала этот аргумент в качестве отправной точки своего бунта против структурализма.

 

Структуралистское определение психологии также подвергалось критике. В последние годы жизни Титченера эта наука стала развиваться в нескольких направлениях, которые структуралисты исключали из своего рассмотрения, так как они не подходили им по своим методам и задачам. К ним относились, например, детская психология и психология животных. Понимание Титченером сферы применения психологии было слишком ограничено, чтобы включить в себя новые открытия. Развитие психологии шло быстрыми темпами, и ее передовые рубежи продвинулись далеко за пределы структурализма.

 

Вклад структурализма в развитие психологии

 

Несмотря на острую критику структурализма Титченера, нельзя отрицать того, что он и его сторонники внесли важный вклад в развитие психологии. Предмет их исследований - сознательный опыт - получил четкое определение. Их методы исследований, основанные на наблюдении, эксперименте и измерении, соответствовали лучшим научным традициям. Поскольку сознание лучше всего постигалось человеком при сознательном опыте, лучшим методом его исследования было самонаблюдение.

 

Хотя в наши дни предмет исследования структурализма и его цели утратили свою актуальность, все же интроспекция, понимаемая как словесное описание переживания, по-прежнему используется во многих областях психологии. В современных исследованиях психофизики, например, людям, принимающим участие в эксперименте, задают вопрос, какой звук громче или тише. Самоотчет требуется от людей, находящихся в необычных внешних условиях - таких как состояние невесомости при космических полетах. Отчеты о самочувствии больных, реакция на предлагаемые тесты также являются по своей сути вариантами интроспекции.

 

Интроспективные отчеты, включающие в себя интеллектуальные познавательные процессы - такие, как, например, сложные логические рассуждения, - требуются в различных областях человеческой деятельности. Психологи предприятий изучают интроспективные отчеты сотрудников об их ощущениях при пользовании новыми компьютерными терминалами с целью исследования путей совершенствования оборудования. Этот и многие другие словесные отчеты, основанные на личном опыте, являются распространенной формой сбора достоверной информации. В дальнейшем мы увидим, что когнитивная психология, с ее обновленным интересом к сознательным процессам, подтвердила право интроспекции считаться действительно научным методом. В наши дни интроспекция широко применяется в современной психологии.

 

 

Положительное влияние теории Титченера состояло и в том, что она сыграла роль мишени для критики. Структурализм представлял собой сложившееся направление, против которого стали выступать новые школы психологов, обязанные своим существованием именно переосмыслению его основ. Мы уже отмечали, что прогресс в науке возникает из преодоления старого и отжившего. Используя структурализм в качестве обьекта критики,
психология смогла продвинуться за границы, определенные
системойТитченера.




Далее глава 6 "Функционализм".





 
Питання антропології:характер і стать PDF e-mail

Натурфілософія, онтологія, антропологія.
 alt                                                              Знати про описані в унікальній книзі речі
             варто не лише тому, хто "слывет" філо-
             софом. Завдяки своїй відвертій серйоз-
             ності, книга навчає найголовнішому  -- 
             розумінню того, що завжди невідворотно
             притягувало чоловіків і жінок. Можливо,
             вона  убереже чиюсь голову від хоча б
             однієї набитої шишки.
                                                           W.W.Straus, eskv.

 

           Отто Вейнингер
        
ПОЛ  И  ХАРАКТЕР
             ++++++++++++ 
        Мужчина и женщина 
    в мире страстей и эротики.
               Москва,1991
           ***********************


 

                          СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие издателя .......................                                   5

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Половое многообразие

   ГЛАВА  1. «Мужчины» и «женщины» ..........................        7
   ГЛАВА  II. Законы полового притяжения ....................       10
   ГЛАВА  III. Гомосексуальность и педерастия ............       16
   ГЛАВА  IV. Характерология и морфология ..................      21
   ГЛАВА  V. Эмансипированные женщины .....................     27

 ЧАСТЬ ВТОРАЯ
  Половые типы
   ГЛАВА 1. Мужчина и женщина  ...................................     36
                         Бисексуальность и унисексуальность.
Человек как мужчина или женщина.
                           Характер и индивидуальность.
ГЛАВА  II. Мужская и женская  сексуальность ........................              38
   Проблема женской психологии. Мужчина как психолог женщины.           
  Интенсивность и активность. Половая возбудимость
женщины.                   
Широкая  сфера половой жизни «Ж». Половые различия.

 ГЛАВА  III. Мужское и женское сознание ...............................                45               
  Ощущение и чувство.   Предчувствие.     Степени  пони   мания.     
Забывание.Понятие «гениды». Чувственность. Развитое сознание
в качестве мужского полового признака.
 
ГЛАВА  IV. Дарование и гениальность  ..............................                    49
                          Гений  и талант. Сложность и универсальность гения.
Дарование и пол
  ГЛАВА  V. Дарование и память  ..........................................                      56
 Отчетливость сознания и память.
Память о пережитом.   Воспоминание 
о творчестве. Характер женских воспоминаний. Прошлое
и  судьба.
Прошлое и будущее. Потребность бессмертия.
Женщина                    и  бессмертие.
Память и время. Потребность бессмертия у гения.
ГЛАВА  VI. Память, логика, этика ..........................................................       69
    Память  у  человека. Женщина алогична и  аморальна.
   ГЛАВА  VII. Логика, этика, «я» ......................................     74
  Принципы  тождества и противоречия.   Свобода
мышления  и   свобода воли. Этика и логика.
Психология кантовской  этики.
ГЛАВА  VIII. Проблема  «я» и гениальность .............           77
   Самосознание  и самооценка и взгляды  обыкновенных 
людей. Универсальность и свобода. Понимание 
ближнего. Гений и преступление. Человек как
творец самого себя.
  ГЛАВА  IX. Мужская и женская психология .........                86
  Бездушные  женщины. Женщина  безусловно
негениальна.  Бессознательная натура женщины и  ее
безличность. Женское мышление. Понятие и суждение.
Женщина и истина. Аморальность, но не антиморальность
женщины. Женщина  и проблема одиночества. Женское
страдание  и  стыдливость. Женское «я». Женское тщеславие.
Отсутствие самоценности. Самонаблюдение и раскаяние.
Справедливость и зависть. Имя и собственность.
Чужое влияние. Мужская и женская духовная жизнь. 
Психология с душой и без души. Свобода и закономерность.
Воздействие на женщину  психологических половых
признаков мужчины. 
    ГЛАВА  X. Материнство и проституция  .........................     113
Мать и проститутка. Предрасположение к проституции.
Влияние мужчины.  Отношение обоих типов к ребенку.
Женщина и многобрачие. Брак и верность. Обычай и
право. Материнство и сексуальность. Мать и цель
рода. «Alma  Mater». Материнская  любовь  в
нравственном  смысле. Проститутка  вне  цели брака.
Проститутка,  преступник и завоеватель. Мотив
проститутки. Половой акт - самоцель. Кокетство.
Чувство женщины во время  полового акта. Право матери и
отцовство. Проституция  у животных.  

    ГЛАВА  XI. Эротика и эстетика .....................................        140
                         Женщина  и женоненавистничество. Эротика
и сексуальность.  Идея любви. Красота женщины. Любовь и
красота. Эстетика, логика и этика. Сущность любви. Красота,
нравственность и совершенство. Природа, этика и искусство.
Половая любовь, как вина. Ненависть и любовь. Творчество
дьявола. Любовь и страдание. Стыдливость. Ревность,
Потребность искупления в эротике как средство к цели.
Жестокость в сладострастии и любви. Любовь  и
убийство. Любовь как трусость, несправедливость,
заблуждение. Мадонна.  Любовь  мужчины  к  женщине.
Женщина  сексуальна, но не эротична. Чувство
прекрасного у женщин. Любовь и влюбленность,
фатум женщины. Почему мужчина любит женщину. 
  ГЛАВА  XII. Сущность женщины  и ее смысл во вселенной...      160

                          Значение женственности. Сводничество,
Мужчина и сводничество. Оценка полового акта. Мать —
проститутка.  Влияние и  пассивность. Органическая лживость
женщины.  Истерии.  Чужая   природа  как собственная,
собственная — как чужая. Принуждение и ложь. Воля и 
сила в истине. Истерический пароксизм. Служанка и мегера.
Истерическое целомудрие и отвращение к половому  акту.
Визионерка и ясновидящая. Человек и животное,  мужчина и
женщина. Метафизическое бытие в человеке.

                          Рождение и смерть. Свобода и счастье.
Счастье и мужчина. Счастье и женщина. Небытие женщины.
Общение  и  сексуальность. Мужская и женская дружба.
Сводничество и женственность. Универсальная переимчивость.                
        Мужчина образует и формирует женщину. Женщина
во вселенной. Мужчина — как  нечто, женщина - как ничто.
Женственность и преступление. Женщина как вина
мужчины. Любовь мужчины к женщине.

   ГЛАВА  XIII. Женщина и человечество ............         190

 Идея человечества. Культ Гете. Девственность и целомудрие.
Женщина в половой жизни и в эротике. Половой  акт и любовь.
Женщина  как противница эмансипации.  Половое общение
как неуважение к ближнему. Мужчина  и женская 
эмансипация. Женский вопрос. Включение  женщин
в идею  человечества. Мать и воспитание человеческого рода.

   
ПРЕДИСЛОВИЕ   ИЗДАТЕЛЯ

Судьба этой книги столь же странна и загадочна, как и
короткая жизнь ее автора. Австрийский ученый и писатель
Отто Вейнингер родился  в 1880 году. Еврей по
происхождению, он принял  христианство, а в 1903
году выпустил  свою знаменитую   книгу «Пол  и  характер»
и покончил с собой...

  Книга эта имеет большое культурно-общественное
значение, она неоднократно переиздавалась и после
смерти автора. Долго не утихавшие вокруг нее
яростные споры и ожесточенная полемика были 
остановлены только трагическими событиями  первой
мировой войны и октябрьским переворотом в России.
Что же вызывало обостренный  интерес к ней в начале
века? Что побудило нас воскресить ее из небытия и
вновь представить на суд читателя?

                Скорее всего, это можно объяснить тем, что
О. Вейнингер отважно перешагнул через невидимую 
грань устоявшихся  представлений и попытался дать
ответ на вопрос о том, какое же место в мироздании
занимают мужчина и женщина... Что же  открылось
молодому автору в этой вечной теме, разобраться
в которой пытались лучшие умы человечества?
Открылось главное — бисексуальность каждого
человеческого существа, наличность в нем в разных
пропорциях  и мужских, и женских  черт характера. Уже
одно это открытие поставило Вейнингера в ряд
крупнейших  исследователей человеческой природы.
Однако он пошел  еще  дальше, бесстрашно  приступил
к раскрытию таких  тайн «бытия  и сознания», которые,
быть может, «разгадке жизни  равносильны».
Сверхчеловеческим напряжением   ума и
колоссальным волевым  усилием Вейнингер  сумел в
сравнительно сжатые  сроки не только поставить ряд
принципиальных  вопросов, но и дать ответы  на
многие из них. В тогдашней Европе мало кто мог
предположить  и затихающую  уже  на Западе «сексуаль-
 ную революцию», и накатывающиеся теперь на ее
восточные окраины  мутные  волны дурно понятой  эротики....
                 Многое из написанного автором спорно, кое-что
устарело, иное было убедительно опровергнуто. Именно
исходя из этих соображений, нами была значительно
сокращена первая часть книги, представляющая собой
докторскую диссертацию  Вейнингера
, практически
полностью  опущены две главы.

                 Как бы  то ни было, благодаря творческой
дерзости  автора, мы имеем возможность  с
минимальным  риском  побывать у самого края
головокружительной бездны духа,  возносящегося в
своем постижении человеческих отношений до
предельных вопросов бытия: природы индивидуальности
каждого из нас, сущности таланта и гения,
предопределенности жизни, смерти, общественных
отношений...
   Так что примите главное в этой удивительной и не
безопасной для вашего нравственного равновесия книге, 
примите великую страсть и великое отчаяние человека 
в его непреодолимом стремлении познать самого себя
и  тех, с кем нам предназначено было жить вместе
на этой  земле.
   Отшумели кровавые вихри революций и войн,
человечество уже успело заглянуть в бездну ядерного
само убийства, все еще победно шествует по
планете СПИД,  не за горами резко" обострение
экологического кризиса...  Все чаще и чаще звучат одни
и те же вопросы: кто мы,  зачем родились и куда уйдем,
почему рушатся создававшиеся веками морально-
нравственные ценности и что их  заменит в быстро
зменяющемся мире, какое место отведено в нем 
мужчинам  и женщинам... Кто знает, может быть,
правильный ответ на этот последний вопрос,
который  попытался найти  в начале века молодой
австрийский ученый, спасет всех нас от
надвигающейся  катастрофы?               

А. С. МЕЛИКСЕТЯН,  кандидат педагогических наук,
старший  научный сотрудник  НИИ физиологии детей и
под ростков АПН  СССР.
 



         ЧАСТЬ  ПЕРВАЯ  ПОЛОВОЕ МНОГООБРАЗИЕ
 



Глава I
«МУЖЧИНЫ» И «ЖЕНЩИНЫ»

alt











Отличающаяся  наибольшей общностью классификация,
которая большинство живых  существ разделяет на самцов
и самок, мужчин и женщин, не может устоять против фактов
действительности. Несостоятельность этих понятий
настойчиво дает себя чувствовать, и ближайшая цель этой
книги — прийти к ясности в данной области.
Детальніше...
 
""""" Антропология пола """""" PDF e-mail

 

«МУЖСКОЕ»
В ТРАДИЦИОННОМ И СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ


alt

 
altalt

 

 

 

 







СОДЕРЖАНИЕ

С.Б. Адоньева (Санкт-Петербург)

altЖенщина как территория (anima в
мужском автобиографическом тексте)          

alt

  Самые красивые дамы им. М.П.Драгоманова

alt








   П.В.на територіїї у самому Центрі дамської
   території моніторингу якості освіти

alt
Н.В. Аксёнова .
Мужская атри-
буция игр с исполь-
зование палки
(по материалам Слобо-
жанщины в конце XIX
– начале ХХ ст.).. 9

Н.В. Алексеева (Чер)
Мужчина и женщина: особенности мужского подвижничества
в русской  традиции 
       

alt

М. Д. Алексеевский (Москва)

Роль хозяина крестьянской семьи
в организации  будничных
и праздничных трапез....................... 11

С.Н. Амосова (Вятка)

Особо почитаемые мужские святые 
на территории Вятского края           12

Н.И. Андреева (Ставрополь)

Гендерная культура в современном                                                        Мечты о гендере...
российском обществе......... 12
alt

Р.В. Багдасаров (Москва)

Запорожское войско: восточно-
европейский воинский орден.... 14

Е.М. Белецкая (Тверь)

Мир казака в песенном фольклоре.... 15

Н.И.Бондарь (Краснодар)

 

Гендер:  ритуально-обрядовая смена пола у восточных славян................ 15

alt

Т.И. Борко (Запорожье).

обрядовый травестизм: мифология андрогина
или апология женского?................................................................. 16

А.В. Бородина (Санкт-Петербург)

«Мужик» в зеркале иерархий российской маскулинности
 (социолингвистический аспект)................................................... 17

В.Н. Буркова, В.М. Тименчик (Москва)

Проявление агрессивного поведения у мальчиков-
школьников (11–17 лет)
города Москвы................................................................... 18

М.Л. Бутовская (Москва)

Половой отбор и различия мужских и женских
сексуальных стратегий в
традиционных и индустриальных обществах.............. 19

М.Г. Вадейша (Санкт-Петербург)

Авто- и гетеростереотипы мужского и женского
поведения в интервью
русских переселенцев из Средней Азии и
Закавказья................. 20

М.М. Валенцова (Москва)

Оппозиция мужской / женский в славянской культуре.............. 21

И.С. Веселова (Санкт-Петербург)

Рассказ о первых штанах: об одном устойчивом
сюжете в мужских автобиографических текстах      23

В.В. Воронин (Краснодар)

Отец в семье кубанских казаков: статус и функции.................... 23

А.И. Ганчев (Одесса)

Статус и роль мужчины в традиционной болгарской семье
во второй половине ХХ в............................................................... 25

Д.В. Громов (Москва)

Спонтанные процедуры инициационного типа в
современном обществе           25

С.В.Гусев (Москва)

Культ фаллоса у охотников-собирателей...................................... 26

В.Н. Гущина (Воронеж)

Трансформация традиционно-фольклорных мужских образов
в поэзии Алексея Кольцова............................................................ 28

Н.Ю. Данилова (Санкт-Петербург)

«Срочники», «пиджаки», профессионалы: репрезентации
мужественности
в современной автобиографической военной литературе ......... 29

И.И. Дорофейчук (Минск)

Мужчина и женщина в традиционной белорусской обрядности 30

Н.В. Дранникова (Архангельск)

Мужской и женский текст в песнях-дразнилках о деревнях...... 31

П. В. Иванов (Тамбов)

Отражение маскулинных тенденций в религиозной жизни
поздней Римской империи (на
примере митраистических общин)................................................... 32

Л.В. Калмычкова (Краснодар)

Вампиризм: мужское и женское начало (перше у правій , друге - у лівій).
А калмичкова  спостерігає із трави.

alt

В.Л. Кляус (Москва)

Мужчина-казак: идеал и реальность (по материалам казачьего
фольклора Забайкалья)  34
Детальніше...
 
« ПочатокПопередня123НаступнаКінець »

Сторінка 1 з 3

Вхід



Хто на сайті

На даний момент 81 гостей на сайті

Відвідувачі

mod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_counter
mod_vvisit_counterToday199
mod_vvisit_counterYesterday167
mod_vvisit_counterThis week366
mod_vvisit_counterLast week940
mod_vvisit_counterThis month2111
mod_vvisit_counterLast month3900
mod_vvisit_counterAll1063520

Online (20 minutes ago): 11
Your IP: 35.168.113.41
,
Yes